Мы – кровь и буря. Кесия Люпо

усиливались. Лина понимала, что если не бежать, то ее одолеют реальные угрозы. Вспомнив рассказы Виго о кишащих в лесу гигантских змеях и диких кабанах, она крепко зажмурила глаза, прячась от нахлынувшей волны ужаса. С глубоким вдохом ей пришлось взять себя в руки: не время терять рассудок.

      Лес простирался во всех направлениях, и Лина давно сбилась с пути. Как теперь спастись? Даже если ей удастся найти выход, какая судьба уготовлена в большом мире такой девушке, как она? Она коснулась родимого пятна, которое было на несколько оттенков темнее ее смуглой кожи. Граждане Княжеского леса смотрели на Меченых Хранителей со смесью отвращения и завистливого уважения к их обязанностям. Виго рассказывал, что боги отличаются жестокостью, а их последователи практикуют опасную магию. Что они с ней сделают? Что делают с Мечеными людьми за пределами Княжеского леса?

      Они тоже захотят ее казнить?

      Стоило ей представить самый кошмарный исход, как холод тут же окутал ее тело: а что, если грозовое облако поглотило все вокруг, оставив Княжеский лес одиноким центром вселенной? Что, если люди пытались добраться до города в поисках спасения?

      Нет. Сдаваться нельзя. Открыв глаза, Лина вновь подняла свое истощенное тело в вертикальное положение. Она хотела двигаться дальше, но теперь ее окружали не деревья, а толпа людей. В каждом лице Лина узнавала гражданина Княжеского леса, забранного на тот свет эпидемией. Покойные, которых она помогала раздевать, омывать и бальзамировать. Когда-то она заменила их глаза, теперь сверлящие ее, окрашенными камнями и сверкающими драгоценностями. Ее осудили за колдовство; она стала отверженной. Предки разозлились.

      Лина прислонилась спиной к дереву и в безмолвной молитве коснулась дрожащей рукой лба, губ и груди.

      – Пожалуйста… – молила она.

      Но у Предков вместо сердец теперь пустота.

      Мир вокруг почернел.

      Лине было шестнадцать, когда это случилось впервые – за год до того, как судья приговорил ее к смерти. В одной из специально оборудованных комнат под территорией садов она помогала Виго бальзамировать старого караульного, умершего от чумы. Чтобы освещать их кропотливую работу, в потолок были встроены толстые стеклянные панели, пропускающие слабый дневной свет – а иногда и сине-зеленое сияние молнии.

      Лина подняла левое веко караульного, чтобы пришить его с помощью изогнутой иглы и специальной белой нити. Обладая тонкими изящными пальцами, она всегда занималась глазами. Раньше она ненавидела вставлять холодные камни в глазницы, но спустя время пришла к выводу, что эта работа ее устраивала.

      – Ты уже думала о том, что будешь делать дальше? – спросил Виго таким тоном, будто задавал этот вопрос сотню раз.

      Он извлекал из тела органы и убирал их в отдельные керамические банки. В воздухе витал трупный запах, но Лина давно к нему привыкла.

      – Тебе пора задуматься. Через год ты достигнешь совершеннолетия.

      Через небольшой разрез гробовщик ловко достал печень