Швейцарец. Война. Роман Злотников

эшелон, и всё такое прочее…

      Следующие две недели Виталя выматывался так, что вечером еле доползал до койки в казарме. Несмотря на лейтенантское звание и должность (от комэска удалось-таки отвертеться, но командиром звена его всё-таки сделали), спал он вместе со всеми в казарме. Впрочем, как и большинство остальных «звеньевых»… Запасной авиаполк размещался на лётном поле калужского аэроклуба, так что с помещениями здесь было туговато. Вследствие чего даже комэски, штабные и сам комиссар ютились по четыре человека в комнате. Да даже и комполка с начштаба делили одну комнату на двоих…

      К машине он привык довольно быстро. Вывозной полёт с Калиничевым, потом пара «коробочек» над аэродромом самостоятельно, и пом по воздушно-стрелковой службе дал ему разрешение на пилотаж в «зоне». И не то что дал, а прямо выгонял туда. Пока остальной личный состав не сдал теорию и «район», лейтенант Чалый делал по три вылета в день. А через полторы недели Калиничев вообще сказал:

      – Так, всё, допуск у тебя полный, так что со своим звеном занимайся сам. У меня и без того дел по горло. Одного инструктора на завтра я тебе дам, а дальше – крутись как хочешь…

      Комэск такой подход только одобрил. У них в эскадрилье оказалось больше всего новичков, так что с кем возиться ему было и без звена Чалого… Вот новоиспечённый лейтенант и командир звена и крутился как белка в колесе. Но, как выяснилось чуть позже, это всё была ещё спокойная и прямо-таки безмятежная жизнь.

      Эта жизнь закончилась восьмого сентября, когда во время обеда в столовую вошёл комиссар с побелевшим лицом и негромко произнёс:

      – Немцы прорвали фронт…

      Все замерли. Как же так?! Ну ладно – отступали от границы. Были большие потери. Но ведь остановили же! Да и Минск не то чтобы немцы захватили – сами оставили. Уж больно неудачная конфигурация фронта сложилась. В конце августа немцам удалось-таки прорвать «Линию Сталина» севернее и южнее столицы советской Белоруссии и взять её в полуокружение, так что город стал похож на что-то вроде кусочка леденца на самом кончике длинного языка, в который превратился этот участок фронта. Поэтому, как только потоки эвакуируемых из столицы советской Белоруссии людей и оборудования практически иссякли, Ставка дала приказ оставить Минск и отходить к новой полосе укреплений, выстроенной по линии Витебск – Орша – Могилев и уже занятой войсками. Немцы попытались сесть им «на плечи» и с ходу прорвать и эту полосу, но не получилось. Войска, оставившие Минск, по большей части уже однажды проделали подобный, причём куда более длинный путь, отступая от Бреста и Белостока. Причём в тот раз они имели куда меньший боевой опыт. Так что все попытки «зацепиться» за отступавших, как правило, заканчивались ничем. И фрицам пришлось всё время прорываться через умело выставленные заслоны, напарываться на засады, беречь фланги и спешно перебрасывать резервы для купирования охватов и обходов. Снова, как и во время наступления от границы, каждый километр дороги приходилось брать с боем, а любую мало-мальски