Нокаут по наследству. Марина Серова

тоже мог убрать куда подальше.

      С каждой минутой надежда обнаружить преследователя Инессы становилась все слабее. Но, с другой стороны, все было не так уж и плохо. Если я его не обнаружу, значит, есть доля вероятности, что он не поехал с нами в Москву.

      Поиски не увенчались успехом. Я понимала, что ищу иголку в стоге сена.

      В конце концов, я вернулась к Мише.

      – Нет? – спросил он.

      – Нет, – ответила я.

      – Ну и ладно. Остановимся на этом. Знаешь, как говорят? Не трогай – не пахнет.

      – Это ты еще мягко выразился. А как насчет вот этого: помяни черта, он и появится?

      – Не хотелось бы. Ну что, попробуем узнать о свободных местах рядом с нашими бедолагами?

      Если бы суровый Владимир услышал, каким словом его назвал Миша, то одним юристом на земном шаре стало бы меньше.

      Он сходил в соседний вагон и вернулся окрыленным.

      – Не будем торопиться, – решил Миша. – Проводница обещала, что все устроит. Скоро остановка, кто-то с поезда наверняка сойдет. Тогда она нам сообщит.

      – А долго еще до остановки?

      – Примерно полчаса, – сказал Миша.

      – Посижу с ними, – решила я. – А ты пока оставайся здесь.

      Мы с Мишей смогли перебраться в вагон, где устроились Инесса с Владимиром, примерно через час. И если Инесса обрадовалась соседству, то Владимир, наоборот, ушел в себя.

      Постепенно за окнами стало совсем темно. В Москве мы должны были оказаться к полудню. Самым слабым звеном среди нас оказалась та, из-за которой, собственно, мы все и рванули в Москву. Инесса пожаловалась на усталость и решила поспать.

      – Но вы сидите, – разрешила она. – Мне так даже уютнее.

      Моя клиентка еще при первой нашей встрече явила мне признаки недомогания. Тогда, в кафе, она призналась в том, что «проблемы с головой» мучили ее с детства. Они мешали ей нормально существовать – жить с таким недугом было очень неудобно. Она уже успела пройти массу медицинских обследований и честно призналась, что хочет завязать с этим делом, но чувство юмора не утратила. Сказала, что медицина традиционно оказалась бессильна, а потом с улыбкой пояснила: «Ничего страшного внутри меня они не нашли. Но обнаружили мозг, представляете?» К тому же, добавила она, периодически «шторм» в голове прекращался, и со временем она привыкла списывать недомогание на то, о чем всегда вспоминают, если что-то начинает болеть, – на погоду, нервы или недосып.

      Впереди была долгая ночь, но ни мне, ни Мише, ни Владимиру спать не хотелось. Миша болтал не переставая, пытаясь вовлечь в разговор хмурого Владимира, но тот не велся. А потом и вовсе дал нам понять, что лучше бы нам подумать о ночевке, и демонстративно поправил свою куртку, которой укрылась Инесса. Миша же решился на крайние меры: в попытке наладить отношения с Владимиром он достал из сумки бутылку коньяка.

      – Ты чего это? – не поняла я.

      – У меня синдром попутчика, – ответил Миша. – А в бутылке лекарство.

      – В бутылке коньяк.

      – После всего, что я узнал за последние несколько дней – а узнал я много