Стальной призрак. Сергей Зверев

Омаев на броне, прикрывает. Вторым поднимается Бочкин. Поняли?

      – Так точно, товарищ командир! – лихо ответил за всех Омаев, блеснув карими глазами.

      Немецкая колонна приближалась медленно. По изрытой гусеницами проселочной дороге штабные легковушки шли с трудом.

      Соколов, сидя в люке танка, рассматривал немцев и зло думал, что не рассчитал враг, готовился к парадной войне, по шоссе думали доехать до Москвы. Не вышло, ошиблись гитлеровские генералы. Вот, ползите теперь в своих роскошных «Хорьхах» и «Мерседесах», глотайте пыль бездорожья.

      Чтобы не выдавать своего присутствия в радиоэфире, Соколов отдавал команды жестами и флажками. Даже сейчас, спустя год после начала войны, еще не все танки были радиофицированы. Многого не хватает советской стране, слишком большой урон нанесен народному хозяйству за этот год.

      В танковой школе, в которой учился Соколов, все машины были радиофицированы, но курсантов все равно учили руководить боем с помощью флажков. И вот сейчас, повинуясь этим нехитрым сигналам, командиры танков смотрели на колонну, наводчики готовились открыть огонь и следили за целями в орудийные прицелы. А заряжающие, загнав снаряд в казенник пушки, наблюдали за командиром роты, какую команду он отдаст.

      Вот рука с красным флажком пошла вверх. Внимание, приготовиться к атаке! Наведение на заранее выбранные цели. Стволы пушек чуть шевельнулись, двигаясь каждый за своей целью. Рука резко пошла вниз. Огонь!

      Гулко ударил выстрел танкового орудия с бугра, и тут же на месте заднего грузовика взметнулся грязно-черный фонтан земли с обломками машины. Полетели в разные стороны сидевшие в кузове солдаты, нелепо растопырив руки и ноги, полыхнул огнем взорвавшийся бензобак. Офицеры в легковушках закрутили головами, некоторые даже вскочили на ноги, держась за спинки сидений.

      Второй грузовик резко затормозил, а башни двух головных «Т-III» стали поворачиваться в сторону холма.

      Еще один выстрел танка Задорожного – и второй грузовик разметало вместе с пехотой. Те, кто успел выпрыгнуть через борт машины, попадали от этого взрыва. С косогора заработали два пулемета, добивая тех, кто еще оставался в живых возле разбитых грузовиков. Одно за другим ударили орудия со стороны балки. Еще два выстрела, и, ломая тонкие березки, разметывая гусеницами зеленую листву, к колонне понеслись три советские машины.

      Немецкие легкие танки горели. Бронетранспортер разворачивался, через его борта прыгали солдаты. Снаряд, пущенный «тридцатьчетверкой», полыхнул огненным пузырем на борту «ханомага», да так, что отдельные листы обшивки разлетелись по дороге.

      Легковушки не успели развернуться. Сидящие в них офицеры один за другим падали под пулеметным огнем. Кто-то пытался стрелять из автомата, кто-то выдергивал из кобуры пистолет, но беспощадный огонь смел все живое.

      Огонь был точен, ни одна из легковых машин не загорелась.

      «Тридцатьчетверки» остановились, охватив подковой