Розы тени. Наталья Резанова

из всех.

      – Богиня в нас и говорит нашими устами, – сказала Брид.

      Фиона промолчала. Среди трех жриц она была Девой ковена, и хотя номинально ее власть считалась равной власти двух остальных, обычно младшая подчинялась решениям старших.

      – Зачем ты вызвала нас, Брид? – спросила Груох.

      – Богиня имеет наибольшую власть в полнолуние, сегодня же луна только родилась, – робко произнесла Фиона.

      – Нет времени ждать до полнолуния. Я хочу, чтобы вы узнали: жертва принесена, двойник короля умер.

      Груох пошатнулась и опустилась на землю. Прикрыв лицо руками, беззвучно зарыдала.

      Фиона сдержанно встретила известие о том, что стала вдовой. Возможно, она уже догадывалась об этом, а может, слухи догнали ее в пути.

      Брид села на камень рядом с Груох.

      – Мне жаль. Но это должно было свершиться. Ты знала.

      – Он был моим сыном… единственным сыном…

      – Он был изначально обречен в жертву. Мы все подчиняемся воле Богини. Я помогала тебе, хотя твой муж убил моего.

      Груох отвела руки от лица. Слезы текли по ее морщинистым щекам.

      – Ты не можешь понять! У тебя два сына и оба живы!

      – Если бы Лулах был способен стать кем-нибудь, кроме жертвы, он бы стал. Доннкад тоже был слабым королем. Жертвой.

      Она говорила правду. Короткое правление Доннкада стало сплошной цепью несчастий. Он не выиграл ни одной битвы. И, потерпев поражение от саксов, вместо того, чтобы возобновить силы, не нашел ничего лучшего, чем отправиться в набег в Морэй, где и погиб.

      Помолчав, Брид продолжала:

      – Я отдала Доннкада в руки Мак Бетада, ибо больше он ни на что не годился. А Лулах был еще слабее Доннкада.

      – Он был слаб, – тихо сказала Фиона, – и мне жаль его.

      Груох молчала. Она сумела подавить рыдания, и сидела, безмолвно раскачиваясь. Ей больше, чем кому-либо было известно, что Лулах был слаб рассудком. А также, почему он таким стал.

      Гибель Гилла, отца Лулаха и первого мужа Груох, была страшной даже по меркам этой привыкшей к жестокости страны. Гилл был сожжен заживо в собственном пиршественном зале вместе с полусотней приближенных.

      И, хотя Мак Бетад всегда (почти всегда) был добр к ней и Лулаху, а может быть, именно поэтому, у леди Груох так и не хватило духа спросить, не он ли стоял за этим злодеянием. Ее замужество с Мак Бетадом было одобрено Большим кругом жриц в Форресе. Жрицы следили, чтоб их питомицы становились женами всех rigdomna – людей королевской крови, имеющих права на трон Альбы. А пустошь Форрес, где справлял обряды Большой круг, находилась в Морэе, ставшим приданым леди Груох, которая была в то время Матерью ковена. Она согласилась на этот брак, тем более, что сын Финдлейха пришелся ей по сердцу. И лишь потом она осознала, что зрелище страшной гибели отца не прошло для Лулаха бесследно. Ему было всего два года, когда погиб Гилл Коэмгайн, и выросши, он так и остался маленьким мальчиком, который покорно выполнял все, что ему велели взрослые. Не знала она в начале замужества и того, что Майри