Сновидения петербуржца. Петр Артемьев

размешал. Непристойной бурдой

      Бурого цвета вода в кружке стала.

      Тут я опомнился. Месиво сраное

      Снес в туалет, в унитаз его плюхнул.

      Кружку как следует, с мылом, на кухню.

      Только я начал, приходит Антонов.

      Мыть не дает. Между краном и мной

      Влез, – нахалюга! – помехой, препоной

      Стал, да еще повернулся спиной.

      Вытянул руки длиннющие в стороны

      (Это такой запретительный жест).

      Тычусь то в спину, то в локти позорно я,

      Словно во вкопанный каменный крест.

      Гневно хватаю нахала за плечи.

      Вижу: тем самым Антонова злю.

      Он обернулся лицом ко мне с речью,

      Грозно сказал: «Я тебя задавлю!»

КОРОГОДСКИЙ

      Во сне мне грезилось, что Корогодский умер.

      Пришел прощаться с ним я в ТЮЗ на панихиду.

      Старик любил при жизни едкий юмор,

      Да и в гробу он выглядел ехидно.

      Клевал и рвал он словом, как орел,

      И вот умолк. Казалось бы, finita!

      Но тут, глаза открыв, покойник речь обрел,

      Заговорив как прежде ядовито.

ВАРФОЛОМЕЕВ

      Во сне ко мне пришел Варфоломеев,

      С ухмылочкой, подмигивает глазом

      Стал обольщать заманчивым соблазном.

      И говорит: «Зачем тебе Россия?

      Езжай в Америку – вот это, брат, страна!

      Накопишь денег, поживешь красиво

      И славы вкус изведаешь сполна».

      Поверил я лукавому проныре.

      Свободен путь в заокеанский мир.

      У всех в Америку готовы паспорта.

      И тут я высказал совсем не то, что думал.

      Ослушались меня мои уста.

      Не мог сдержать потока бурной речи

      И с пафосом невольно возгласил,

      Я всем сказал: «Друзья, до скорой встречи,

      До нового свиданья на Руси!»

      Варфоломеев тут как тут.

      Глаза таращит дико:

      Перепугался, видно, плут

      И на меня зашикал,

      И дал мне по лбу тумака,

      Чтоб не валял я дурака.

      Явился, мол, мессия!

      К чему приплел Россию?

      Зажал он мне покрепче рот

      И поволок в аэропорт.

ШУКШИНА

      Лицом к стене лежу я на кровати.

      Мной овладела сонная апатия.

      Вдруг прибегает Шукшина.

      Как смертный грех она страшна.

      И со словами: «Ах, ты спишь!» —

      За шею хвать, как кошка мышь.

      И начала меня трясти,

      Как будто я попал под ток.

      Боль пробирала до кости.

      (Похоже на электрошок.)

      Под зверской пыткой грозной дамы,

      Как червь, я корчусь от конвульсий.

      Зову на помощь: «Мама, мама!»

      И в этот миг – ура! – проснулся.

КАПУСТА

      Сижу на вершине холма,

      На травке зеленой. (Был май.)

      Извилась тропинка к подножью.

      Я огляделся – и что же?

      В руках пятилетнего мальчика

      Игрушку