Я – Елизавета. Любовь Королевы-девственницы. Наталья Павлищева

ванне, якобы борясь с простудой, тайно пила какую-то гадость, но женские дела не возобновились, и никакого выкидыша не случилось… На ее счастье король был постоянно при супруге, поскольку та чувствовала себя неважно. На принцессу никто не обращал внимания. Недуг королевы позволил и ей, отговариваясь нездоровьем, не появляться на людях. Но нездоровье королевы однозначно говорило о ее беременности!

      Елизавета не могла спать, ночи напролет размышляя о своем незавидном положении. Ее тетка Мария Болейн родила от короля, ее собственная мать стала королевой, уже будучи беременной. Но Мария Болейн была замужем, и хотя ни для кого не секрет, чью дочь она выносила, у нее был муж, и все считалось вполне прилично. Анна Болейн, узнав, что беременна, настояла на женитьбе на ней короля Генриха, чтобы ребенок родился в законном браке. И хотя потом саму Елизавету назвали незаконной, но родилась-то она в браке!

      У Елизаветы и такой защиты не было. Если она беременна от короля, то это грозит не просто изгнанием от двора и забвением, это угроза самой жизни! Анна Болейн была королевой при короле, Сеймур наоборот – супруг при вдовствующей королеве. И Екатерина никогда не простит падчерице этой беременности. А король Эдуард? При одной мысли о брате Елизавете становилось дурно. Ей не видеть не только блеска двора, но и вообще ничего, кроме разве убогой лачуги в деревне!

      Один раз, всего один раз она неосмотрительно уступила мужчине, забылась в любовном экстазе лишь на миг, но этот миг будет стоить ей жизни!

      Как у всякой женщины, у нее теплилась робкая надежда, что все как-то обойдется, беременность окажется обманной, что вот еще немного, и с женскими делами все наладится. Эту надежду подпитывало ее прекрасное физическое самочувствие. Не тошнило, не кружилась голова, не испортился вкус или характер. Если не считать ужасных размышлений о беременности, все было как прежде.

      Вернее, не все. После того случая Сеймур не рисковал появляться в ее спальне по утрам. Это успокаивало и огорчало одновременно. Елизавета то радовалась, что больше не приходится отбиваться от его настойчивых объятий, то возмущалась, что он, сделав ей ребенка, тут же оставил наедине с этой бедой. Хотя, что он мог теперь поделать?

      Так прошел томительный месяц, но ничего не изменилось. Кэт заглядывала в лицо каждое утро, Елизавета сокрушенно отрицательно качала головой – ничего. Но не было и тошноты, каких-то странных желаний, не было ничего, что выдавало бы ее беременность.

      Однажды Елизавете надоело бояться, она объявила:

      – Нет у меня никакой беременности! Ее Величество тошнит по утрам, она бледная, как мел, она капризничает, а у меня всего лишь пропали женские дела! Возможно, это по другой причине.

      Кэт вздохнула:

      – Как бы я хотела, чтобы это оказалось так…

      А Елизавета вернулась к придворной жизни, она лихо выплясывала по вечерам, ела за двоих, много смеялась и кокетничала. Никому не могло прийти в голову, что принцесса носит под сердцем ребенка. Даже ей самой уже казалось, что все так и есть. Но вдруг…

      Она испуганно замерла, от ужаса кровь отхлынула от лица, вызвав