Последняя любовь Екатерины Великой. Наталья Павлищева

а ему? Да и не хотелось как-то воздерживаться. Когда уж очень прижимало, берегся некоторое время, но почти тут же начинал все снова.

      Мысли вернулись к делам в Петербурге. Вздохнув, князь поскреб сначала затылок, взъерошив и без того всклокоченные волосы, потом волосатую грудь. В этом весь Потемкин: те, кто видел Григория Александровича в парадном мундире при регалиях, сверкающего, словно ларец с бриллиантами, надменного, поистине сиятельного князя, едва ли могли бы узнать этого вельможу в домашнем халате, под которым не всегда бывало даже нижнее белье. И наоборот. Сверкая на приемах и торжественных выходах, в своих покоях он менялся до неузнаваемости, всесильный князь становился лентяем и обжорой, не соблюдавшим никаких правил приличия, особенно когда на него накатывали приступы меланхолии.

      Вдали от Петербурга такое случалось часто.

      Потемкин несколько поостыл к Екатерине, как и она к нему. Все чаще князь, чтобы не бывать в спальне императрицы, начал выдумывать предлоги, сказываясь больным, а Екатерина не настаивала… Бурная страсть не может быть вечной, они уже знали друг о друге все интимное, кто что может и чего хочет. Привычное быстро становится скучным. Так у супругов, проживших несколько лет бок о бок. Волнение постепенно уходит, зато остается дружба и уважение, а если не остается, то возникает взаимная неприязнь. Но у императрицы с фаворитом не то положение: сказать открыто, что венчаны, нельзя, изображать страсть и дальше, притом глядя на сторону, тоже, поэтому негласно договорились друг дружке не мешать и не ревновать. Каждый вроде и сам по себе, она правит в столице, он все больше в Малороссии, которая явно пришлась по душе. И не ревнуют она его к многочисленным наложницам, а он ее к фаворитам.

      Потемкин мало того что не ревновал, сам подбирал кого покрепче и посообразительней для своей Кати. Но главное, чем должны были отличаться рослые адъютанты, помимо мужской стати, – абсолютной преданностью самому Потемкину! Если таковой не наблюдалось, то сколь бы ни был хорош собой красавец, в фавориты ему не пробиться.

      Пока все шло как надо, любовники не были постоянными, их глупость и желание нажиться позволяли Потемкину не слишком пугаться ночных страстей императрицы. Пусть потешат Катю мальчики, главное, чтобы в сердце не запали… Императрице уж полсотни стукнуло, внуки по аллеям Царского Села бегают, а она все как молоденькая каждую ночь ласки хочет, да какой! С такой только вон молодые жеребцы справиться смогут. Потемкин и подбирал жеребчиков, рослых, красивых, неугомонных… Чтоб всякую ночь да не раз…

      Но не учел одного – не он один желал иметь своего в спальне императрицы. Понимал, что такое возможно, но не думал, что рискнут. А уж что сам кто-то сунется на глаза Екатерине… такого и вовсе ждать не мог!

      Хорошо, Перекусихина сообщила, прислала коротенькое письмецо, мол, подруга сердешная приглядела себе тут паренька молоденького. От кого он, не ясно, а потому опасно. В спальню еще не попал, но может.

      Потемкин поспешил в Санкт-Петербург.

      Собственно,