Хозяин Земли Русской. Третий десант из будущего. Алексей Махров

подпорок, выдвижных, то при стрельбе на борт платформа с орудием может опрокинуться! Вы, Вильгельм Карлович, зайдите попозже, я вам чертежик набросаю. А теперь, господа, раз больше нет вопросов, объявляю совещание оконченным! Всем спасибо, все свободны!

      Все встали и потянулись к выходу, но тут уж я не удержался…

      – А вас, Савва Алексеич, я попрошу остаться! – негромко сказал я в спину своему главному безопаснику.

      Рассказывает Олег Таругин (цесаревич Николай)

      Мы сидим в Москве, Владимир Александрович – в Питере. На нашей стороне Московский военный округ[17], на его – Санкт-Петербургский[18]. Правда, насчет Финляндии я бы на месте «дяди Вовы» не был бы столь уверен: Гейден вряд ли горит желанием выяснять со мной отношения на поле брани…

      Остальная страна выжидает. В частности, Бреверн-де-Лагарди срочно заболел и теперь дожидается, кого поздравлять с победой. А у нас с Владимиром Александровичем сил для серьезных действий пока маловато, так что ситуация – даже и не знаю, как ее можно охарактеризовать. Лучше всего, пожалуй, подходит определение незабвенного Троцкого: «Ни мира, ни войны». Правда, там была еще мысль, чтобы армию распустить, но вот это уж фигушки.

      Постепенно я обрастаю новым правительством и чиновничьим аппаратом, что, разумеется, добавляет мне популярности в кругу моих сторонников (еще бы: должности раздают! Не зевай!). Но, соответственно, понижает мои акции в Питере, в особенности среди тех, ЧЬИ должности я раздаю.

      Правда, многие из питерских чиновников, здраво оценив ситуацию, не говоря худого слова, собрали манатки и рванули в Первопрестольную. Их примеру последовали некоторые гвардейские офицеры, как ни странно – не только участники знаменитой встречи во флигеле «Поленница»[19]. Многие из тех, кто помоложе, недолго думая, бросились в Москву изъявлять свои верноподданнические чувства цесаревичу. Нельзя сказать, что из Питера в Москву течет полноводная человеческая река, но ручеек не иссякает ни на мгновение.

      К нам уже перебрались Куропаткин с группой офицеров Генерального штаба, приехал Николай Христофорович Бунге, горящий желанием заменить Вышнеградского, и совершенно неожиданно явился Николай Авксентьевич Манасеин[20]. Я как-то не был с ним особенно близок, наоборот – за все время своего пребывания в должности цесаревича я и беседовал-то с ним разве что раза два-три. Но если верить тому, что рассказывают об этом человеке, то он, хоть и не блещет умом, отличается редкой для судейских кристальной честностью. Видно, из-за этой честности Николай Авксентьевич просто не поверил в историю, сочиненную «дядей Володей», и не счел для себя возможным оставаться в подчинении у убийцы. Вместе со своим министром приехали многие чиновники из министерства юстиции…

      Но

17

В него входили: Московская, Тверская, Ярославская, Вологодская, Костромская, Владимирская, Нижегородская, Смоленская, Калужская, Тульская, Рязанская, Тамбовская, Орловская и Воронежская губернии.

18

В него входили: С.-Петербургская, Новгородская, Псковская, Олонецкая, Архангельская, Эстляндская и Лифляндская (исключая Рижский уезд) губернии, а также восемь Финляндских губерний.

19

Эта встреча описана в романе «Спасай Россию».

20

Министр юстиции в 1885–1894 гг.