По поводу VII тома «Истории России» г. Соловьева. Константин Аксаков

станичной службе. Это очень любопытная статья. Здесь видим мы, как благоразумно обезопасивало себя государство со стороны степи и кочевых хищников. По этому случаю Иоанн IV велел князю Воротынскому составить устав о станичной службе. Можно бы было ожидать, автор «Истории России» укажет нам на смысл и общую характеристику станичной службы; что он, по крайней мере, сделает нам извлечение из этого устава и обратит, быть может, внимание на совещательный элемент в Московской Руси (не замечаемый им доселе), ибо устав был составлен с общего совета станичного войска. Ничего этого не находим. Г. Соловьев, вместо извлечения, делает просто выписку почти подлинными словами устава. Просим извинения у читателей за длинную и утомительную выписку из истории г. Соловьева; но эта выписка нужна, ибо она ознакомит читателя с тем, каким образом большей частью составлена разбираемая нами глава VII тома. Читатель увидит здесь, как язык автора, сперва несколько удерживаясь, потом прямо переходит в язык источника, о котором идет речь, и автор принимается просто выписывать[1]:

      «Московское государство XVI века относительно юго-восточной границы своей находилось в таком же положении, как и древняя приднепровская Русь времен св. Владимира: граничило со степью, из которой стремились кочевые хищники на его опустошение. Уже давно московские сторожи, сторожевые отряды или станицы разъезжали по разным направлениям в степи и стояли в определенных местах, наблюдая за татарами; при Иоанне IV московские сторожи начали сталкиваться с литовскими на Днепре; мы видели, что царь старался показать Сигизмунду-Августу, как выгодно для последнего помогать московским сторожам, а не затевать споров о том, что они становятся на литовской земле. Во второй половине царствования, обративши все внимание на запад, Иоанн тем более должен был хлопотать, чтоб южная граница была защищена, чтоб крымцы не могли явиться у Оки безвестно. С этою целью в январе 1571 года, государь приказал боярину своему, князю Михаилу Ивановичу Воротынскому, ведать станицы и сторожи и всякие свои государевы польские службы. Воротынский говорил государевым словом в разряде дьякам, что ему велел государь ведать и поустроить станицы и сторожи, и велел доискаться станичных прежних списков; в города: Путивль, Тулу, Рязань, Мещеру, в другие украинные города и в Северу велел послать грамоты по детей боярских, по письменных, по станичных голов, и по их товарищей, и по станичных вожей и по сторожей, которые ездят из Путивля, из Тулы, Рязани, Мещеры, из северной страны в станицах на поле к разным урочищам, и которые прежде езжали лет за десять и пятнадцать, велел им всем быть в Москву. Когда они приехали, то государь приказал князю Воротынскому сидеть (заняться)[2] о станицах, сторожах, и всяких польских службах, станичных голов, станичников и вожей расспрашивать, и расспрося, расписать подлинно порознь: из которого города, по которым местам и до каких мест пригоже станицам ездить, и в каких местах сторожам на сторожах стоять, и до каких мест

1

Считаем долгом указать любознательным читателям на прекрасное сочинение г. Беляева «О сторожевой, станичной и долевой службе на польской Украине». М., 1846.

2

Не совсем верно: сидеть непременно предполагает совещание (отсюда беседа), как и теперь тот же смысл заключается в слове: заседать.