Пожар миров. Избранные статьи из журнала «Возрождение». Владимир Николаевич Ильин

удовлетворенности, покоя, бесстрастия, полной устойчивости и крепости, полноты сил. В этом смысле полноте прекрасного будет соответствовать мистически святость, что в области архитектуры будет соответствовать храму, в области изобразительных искусств – иконе, а в области музыки – ладовому, знаменному распеву. Это, пожалуй, наиболее характерные и убедительные примеры.

      Христианские образы культуры, или, если угодно, христианские образы абсолютной красоты, прекрасны в силу их теснейшей внутренней связи с абсолютом и с абсолютным. Это ясно из самой структуры и из глубинного смысла Халкидонского и Эфесского догматов, открывающих человечеству, как Абсолютное может явить себя в относительном и как относительное может стать образом Абсолютного. А в этом ведь вся суть красоты, ее онтологическое обоснование и возможность ее феноменологии и морфологии.

      На основании всего сказанного попытаемся дать здесь сначала пространное, а потом и, возможно, сокращенное определение красоты. При этом все время будем иметь в виду, что такое выражение, как «определение красоты», антиномично и содержит в себе внутреннее противоречие, хотя бы уже в силу того, что красота, как таковая, или «красота в себе» относится к существу абсолюта, а также к тому, что Мартин Гейдеггер наименовал «существом основы» («Wesen des Grundes»).

      Красота есть высшая аксиологическая категория типа энергетически-силового, абсолютно духовного, характеризуемого энтелехийной устремленностью (или установкой) и с устремленностью к реализации в себе софийных образов, – говоря плюралистически, или единого софийного образа, – говоря универсально.

      В максимально сокращенном виде красоту можно определить так:

      Красота есть то, чем определяется и чем характеризуется высшая и предельная мера совершенства.

      Говоря богословски, красота есть основное свойство Бога Духа Святого как жизнеподательной и воскрешающей и преображающей Ипостаси.

      И наконец, самое краткое определение, сочетающее научно-философскую установку с богословско-метафизической:

      «Красота есть софийно-пневматологический финализм».

      Такие мастера диалектики, как Платон, Плотин, Прокл, Бергер, Бардили и Гегель, не дали окончательного определения красоты, что, впрочем, невозможно и к чему, собственно, они не стремились; их определения показали, однако, такого типа диалектически-диалогические установки, на путях которых возможно обретение и узрение красоты.

      Это будет предметом следующей статьи.

      Пожар миров

      Заметки к истории учения о прекрасном

      Любовь, как атом огневой,

      Его в пожар миров метнула;

      В нем на себя Она взглянула —

      И в Ней узнал он пламень свой.

Вячеслав Иванов

      Может показаться странным тот факт, что учение о прекрасном, та часть философии, которую мы называем собственно