Женька и миллион забот. Лариса Ворошилова

кого-нибудь недосчитывали. Совсем еще недавно на его, Кирюшиной памяти, бесследно исчез Савелий. Просто был ангел, и нет его. То ли сослали. То ли распылили. Иной раз и не знаешь, что лучше – совсем исчезнуть или мотать срок домовым в местах «с повышенным уровнем энергозабора». Что это за места такие, Кирюшка хорошо себе представлял – не куда-нибудь в приятное местечко, за печку к бабушке, или городскую квартиру со всеми удобствами, а в какой-нибудь сиротский приют, в глубинке, или дом престарелых, или интернат для инвалидов. Где крыша течет, полы проваливаются, стены штукатурной паршой осыпаются, тараканы бегают прямо по тарелкам, а крысы до того разъелись на казенных харчах, что морды у них толще задов кошачьих.

      И ведь что, собственно, такого Савелий натворил? Да ничего. Просто Кодекс Порядка как следует прочитать не удосужился. И наверняка же потом оправдывался: мол, знать не знал, ведать не ведал… ан нет! Незнание Кодекса не освобождает от ответственности. Вот и сослали. Или распылили. Такой участи Кирюшка для себя не хотел.

      Он стоял посреди темного помещения – если эту пустоту вообще можно было назвать помещением, и невольно ежился от предчувствия грядущих неприятностей.

      Хозяин появился сразу. Не постепенно формируясь из ничего, а как бы в одно мгновение переместившись откуда-то из далека сразу сюда. И его… тело… а это иначе никак больше и назвать было нельзя, соприкоснулось с Кирюшкиным, горяче-колющей волной пронизав от мохнатых пяточек, до самой макушки. Ангел со страхом втянул головенку в плечи и закрыл глаза. Авось пронесет!

      Не пронесло.

      – Итак? Чем можешь похвастаться?

      Кирюша замотал головой, не открывая глаз. Страшно было до одури. Коленки затряслись крупной дрожью. Хотелось пасть на четвереньки и забиться куда-нибудь в угол… если бы это еще помогло.

      – Чего головой трясешь? Рассказывай!

      Голос был бесплотен, как и сам хозяин, явившийся устроить выволочку нерадивому работнику. Но внушал настоящий ужас.

      – Ничего у меня не получается! – неожиданно для себя выдавил Кирюшка, невольно поддаваясь панике. – Я стараюсь, стараюсь… а все мои труды насмарку!

      – Это почему же насмарку? – голос звучал спокойно, но легче от этого не становилось. – Тебе вверена одна… одна? – проконсультировался у кого-то хозяин, – одна живая единица. Молода, симпатична, талантлива, умница… умница? – в голосе прорезались нотки сомнения. – Нет? Ну, скажем, не полная… дура, чего же тебе еще? Ты с ней уже год как мучаешься, из-за тебя всю канцелярию на уши поставили. То тебе одно не так, то другое. Когда дело сделаешь?

      – Я не виноват! – запищал Кирюшка, точно его уже приговорили и вот-вот станут производить изъятие энергоформирующего материала. – Она сама мне мешает! Я ее в одну сторону толкаю, а она в другую тянет. А у нее аура – ого какая аура! И сила у нее…

      – Про ауру можешь не говорить, про силу тоже, – властно перебил хозяин. – Запомни, у тебя всего две недели. Если не справишься, разжалую в домовые. Понял?

      – Понял, – тяжело вздохнул Кирюшка.

      – Чего вздыхаешь? – казалось, голос слегка смягчился.

      – Да это я так, от расстройства, – обнаглев от отчаяния, пискнул ангел.

      – Расстраиваться будешь через две недели, если работу не выполнишь. Впрочем, я тебя тогда сам расстрою до невозможности. И запомни: делай, что хочешь, но только чтобы через две недели она у тебя счастливая была и при деле! Понятно?

      Кирюшка открыл было рот, собираясь сказать, что, мол, две недели – не срок, он уж вот год с ней мается, а толку – чуть да маленько. Но Хозяин и слушать не стал.

      – А теперь пошел вон.

      И дунул. Кирюшку вымело из пустоты, точно пылинку. Он смачно шмякнулся на пол прямо посреди гомонящей толпы. Дикий женский визг резанул по ушам. Ангел метнулся между ног, ища хоть какую-нибудь дырочку. Кто-то заполошно вскочил на стул, мимо пролетел и шлепнулся на пол кусочек сыра.

      – Бей ее! Бей! – голос гудел над головой, точно полковая труба. Что-то тяжелое хлопнуло за спиной. Кирюшка прибавил ходу. А вот и спасительная дырка. Он шмыгнул в нее, едва не застряв. Хлоп! Жесткая подошва туфли все-таки успела весьма чувствительно приложить по пушистому заду, одновременно проталкивая его внутрь.

      Фух! Слава Богу! Спасся! Кирюшка в изнеможении свалился в узком проеме, переводя дыхание. С этими проклятыми переходами всегда так. Становишься не просто видимым, но еще и уязвимым.

      – Упустили, – разочарованно констатировал чей-то тенорок. – Эх вы, мазилы!

      Ничего себе – мазилы! Кирюшка с досады потер круглый огузок, по которому пришелся весомый удар.

      – Тебе бы так по жопе, – недовольно проворчал ангел-хранитель.

      Люди в комнате явно готовились праздновать. Есть что, с тоской подумал Кирюшка. Вот если только завтра его патронируемая отправится в Москву, то фиг он сможет уже ей помешать.

      Хозяин дал ему две недели. Да какие там две недели? Нет у него их. Нет! Действовать надо прямо сейчас, немедленно, иначе – труба… вернее на всю жизнь поселишься за трубой. А еще, глядишь,