1941: Время кровавых псов. Александр Золотько

ремешок врезался в кожу.

      Севка пытался вырваться, пытался ударить Орлова, ему казалось, что борьба длится бесконечно долго, но на самом деле все закончилось через полминуты.

      Темнота отделилась от стен пещеры, закружилась стремительным водоворотом перед глазами, затопила пещерку и, словно вода, хлынула Севке в мозг.

      Еще через секунду, как показалось Севке, он открыл глаза.

      Живой. И даже может дышать. Горло горит, легкие горят, перед глазами танцуют ярко-белые точки.

      – Попытаешься кричать, – прозвучало над головой, – зарежу.

      Севка хотел что-то ответить, но не смог – горло отказалось ему служить. Получился только хрип.

      – Попей водички, – сказал Орлов, и горлышко фляги оказалось возле Севкиных губ.

      Вода тонкой струйкой потекла в рот, несколько капель попали на подбородок и медленно стекли вниз, к горлу.

      – Ты что… – выдавил из себя Севка, – с ума… с ума сошел?..

      – Думаю, что нет. – Орлов завинтил флягу и положил ее на землю. – Думаю, что я нормальный. А ты, как я полагаю, рассчитывал нарваться на идиотов? На восточных варваров? На диких скифов?

      – Ты о чем?

      – О тебе, Сева, о тебе… Я давно хотел у тебя спросить: ты на самом деле младший политрук Красной армии?

      – Да, – быстро ответил Севка.

      Он даже подумать толком не успел, ответ вырвался сразу, без подготовки.

      – Ага… – удовлетворенно протянул Орлов. – То есть я ошибся?

      Севка попытался пошевелить руками или ногами, но и ноги, и руки были связаны.

      – Ты ошибся, – сказал Севка.

      – И ты можешь поклясться, что ты – офицер Красной армии? – Орлов подвинулся в глубь пещеры, чтобы видеть лицо Севки. – Скажи – да, я офицер Красной армии.

      – Я офицер Красной армии, – как можно тверже выговорил Севка. – Я – офицер!

      – Даже и не смешно, – с некоторым разочарованием проговорил Орлов. – Вот я тебя слушаю и все равно ничего не могу понять… Вот хоть убей – не понимаю. С одной стороны, вроде все нормально. И в бою ты не обгадился, и реагировал на пленных, скажем, поначалу правильно, по-комиссарски… Чуть в атаку не бросился, меня на глупость подбил… И жизнь мне спас. Мог просто сбежать, а нет – стрельбу открыл, троих убил. Вроде свой.

      – Я свой, – как можно проникновеннее произнес Севка. – Свой.

      – Ну да, офицер Красной армии, – кивнул Орлов. – Младший политрук. В газете работаешь дивизионной. Газета, кстати, как называлась?

      Севка набрал воздух в легкие… Закрыл глаза. В кузове лежали газеты… Вверху листа была надпись.

      – «За Родину!» – сказал Севка.

      – «За Родину!» – повторил эхом Орлов. – Предположим. А дивизия какая?

      – Я… Это… – Воздух комком застрял в горле у Севки. – Номер…

      – Не помнишь… – протянул Орлов. – Странно выходит… Очень странно. Надо было мне у тебя все сразу выяснить, только как-то неловко допрашивать парня, которого только что спас. Некрасиво. А потом, когда сообразил, сразу и не поверил. Не складывается все до купы. Я ж при тебе вел разговоры, за которые