Парашюты над Вислой. Александр Усовский

летим по прямой на четырех с половиной тысячах, перед Варшавой поднимаемся до шести – мало ли что, зенитной там у немцев хватает, мосты стерегут – ну а за Вислой кидаем вас в лес, возвращаемся. Линии фронта сейчас по факту нет, по нам возможно, немного постреляет ПВО Варшавы, мостов через Вислу и Легионово – но это если обнаружат. И то не факт. В общем, почти учебный выброс. Как младенцев в люльке доставим… – и улыбнулся, давая понять, что это шутка. А затем, уже серьезнее, добавил: – Тут нам сказали, что парашютная подготовка у вас есть. Но вы прыгали с эр-пятого, а у меня – «дуглас». Здоровый двухмоторный сарай. Мой второй пилот вас подробно проинструктирует, чтобы вы головы об рули высоты не поразбивали, бо бывали случаи…

      Савушкин покачал головой.

      – Мой радист до войны с ТБ-3 прыгал, он поболе вашего «дугласа» будет, да и десантироваться с него – не дай Бог… Остальные – да, с эр-пятого и У-2, так что инструктаж лишним не будет. С какого эшелона будем десантироваться?

      Лётчик пожал плечами.

      – По фактической погоде. Точнее – по нижнему краю облаков. Ночь же. Хоть и июльская. Ориентиров будет минимум, Висла, Варшава – так что придется снижаться до предела безопасности. Может, и с пятисот метров придется сигать…

      Савушкин удовлетворённо кивнул.

      – Принято. Ребята тёртые, выдюжат. – и, обернувшись к поляку, добавил: – В пуще этой вашей – охотники, лесники, прочий такой люд – густо водится?

      Поляк покачал головой.

      – Не, тераз война, мало людей в лесах. Говорят, что немцы зробили полигон, расстреливают людей – але не вем, где…

      Лётчик перебил поляка:

      – Ладно, товарищи офицеры, я на аэродром, машину готовить. У нас чуть не досмотри – махом техники напортачат, или мотор сменяют на портсигары, или бензин на сало махнут не глядя… – После чего, пожав Савушкину и поляку руки и отдав честь подполковнику Баранову – вышел за дверь. Всё понятно, пилот – парень ушлый, свою часть работы уяснил, а дальше – не его вахта, тут лучше самому уйти, чем дожидаться, пока вежливо попросят вон…

      Как только лётчик вышел – подполковник Баранов обернулся к поляку:

      – Ваш выход, товарищ Збигнев.

      Седой, едва заметно улыбнувшись, поправил:

      – Пан. «Товарищ» у нас неяк не прижилось… – А затем, бегло глянув на карту, обратился к Алексею:

      – Пан капитан, буду мувичь по-российску, але не бардзо досконалэ. Прошам.

      Савушкин молча кивнул и шагнул к столу.

      Поляк взял в руки карандаш и обвел кружок северо-западнее Варшавы.

      – Это Кампиносская пуща. Серакув. На всхуд – болота, на захуд – пяски и сосновый ляс. Можно выходить на дорогу с Торуня и Алленштайна до Варшавы, двадцать километрув на юг – дорога з Лодзи на Варшаву. В Серакуве, Ломянках и Ожаруве ест явки, я дам вам хасло и адресы. – Седой закончил и, помолчав, добавил: – Але, курва, бардзо тяжка бендзе ваша праца, капитан…

      Алексей хмыкнул.

      – А когда было легко? Мы простых путей не ищем…

      Подполковник Баранов строго посмотрел на своего офицера.

      – Савушкин,