Дьявольские трели, или Испытание Страдивари. Леонид Бершидский

Но это все, что у меня есть с собой, останется только на билет. И чтобы вывезти инструменты.

      Немного подумав, Фабрицио пожал плечами.

      – Я думаю, брат не будет против. Что нам делать со всем этим? Мы даже не музыканты. Это Луиджи играл на танцах. Я помню, хотя был мальчишкой. Но зачем ему было столько скрипок, в толк не возьму.

      В Париж Вийом возвращался триумфатором. Сто сорок четыре скрипки, – еще раз, господа, – сто сорок четыре! Из них двадцать четыре – работы Страдивари, в том числе и «Мессия»; Таризио не лгал, этот инструмент выглядит так, будто к нему после мастера никто не прикасался руками! Ну и еще экземпляры разных периодов... Величайшая коллекция Страдивари, которую когда-либо приходилось видеть Вийому, теперь принадлежала ему! А еще виолончели и альты самой изысканной работы! В поезде коллекция занимала почти половину вагона: Вийом не мог допустить, чтобы драгоценные инструменты ехали отдельно от него, и всю дорогу пересчитывал их, открывал футляры, любовался, гладил блестящие деки. Он предвкушал, как в мастерской разберет лучшие скрипки – бережно, так, чтобы его вмешательство не смог бы заметить самый придирчивый из коллег, – обмерит толщину дек, высоту обечаек, изучит все тонкости конструкции, соотношение толщины «талии» с объемом «плеч» и «бедер», а потом бескомпромиссно воспроизведет их – а с ними и звук, которым пока у него не было времени насладиться. Да, миланская сделка была лучшей в его жизни – да что там, вообще в истории его ремесла! Прибыль от перепродажи инструментов Таризио пока не стоило и подсчитывать – точно больше тысячи процентов. Вийом, однако, думал не о деньгах – берег эту мысль на десерт. Ведь он был человек рассудительный и стойкий: Фабрицио так и не увидел слез радости на его глазах. А вот от коллег он их скрывать уже не станет!

      Когда скрипки обрели новый дом в просторном жилище Вийома на улице Круа де Пти Шан, мастер некоторое время раздумывал, с которого из инструментов начать. Точно не с «Мессии» – это значило бы повести себя как нетерпеливый юноша. Наконец он остановился на необычном экземпляре – одной из двух инкрустированных скрипок в коллекции, отличавшейся от прочих почти плоскими деками. Страдивари и всегда-то делал более плоские скрипки, чем Николо Амати, чьего канона старались придерживаться все ломбардские мастера тех времен. Но тут кремонец явно экспериментировал – судя по ярлыку, скрипку он изготовил в 1709 году, а это вообще была для него пора самых смелых опытов: уже не ученический эпигонский, но и еще не «золотой» период. В 1709-м, насколько помнил Вийом, мастер сделал больше всего скрипок, чем в любой другой год своей долгой жизни, и при этом использовал самое большое число разных лекал – кажется, пять.

      Вийом, досконально изучивший методы Страдивари – их можно было вывести из конструкции его скрипок, – был педантичным имитатором. Например, он сперва гнул по шаблону обечайки, а потом уже крепил к получившемуся остову деки – не так, как многие нынешние мастера, вырезавшие деки по шаблону, а бока скрипки подгонявшие к их форме. Он был убежден, что каждое действие Страдивари