Костяные часы. Дэвид Митчелл

того, если я проигрался в покер? Я же никаких договоров с Жабом не подписывал!

      – Долг есть долг. Жаб считает, что ты ему должен. И я так считаю, ты уж извини. А если ты откажешься честно выплатить долг, то это будет уже вызов. Он, конечно, не станет подкладывать тебе в постель лошадиную голову, но втянет в это дело и твоих родных, и Хамбер-колледж, а им вряд ли понравится, что их доброе имя треплет желтая пресса.

      Пенхалигон слышит, как его сияющее будущее разбивается вдребезги, словно бутылки в контейнере для сбора стеклотары, сброшенном с крыши многоэтажной парковки.

      – Охренеть…

      – Вообще-то, выход есть… нет, это вряд ли.

      – Слушай, я сейчас на все готов. Абсолютно на все.

      – Нет, забудь. Глупости все это. Я знаю, что ты на это скажешь.

      – Да ладно, Хьюго, колись.

      Чтобы убедить человека, не надо его насильно принуждать; лучше показать ему волшебную дверцу и обставить все так, чтобы ему непременно захотелось ее открыть.

      – У тебя же есть старый спортивный автомобиль. «Альфа-ромео», кажется?

      – Нет, винтажный «астон-мартин-кода», шестьдесят девятого года выпуска. Но… продать его?

      – Немыслимо, я понимаю. Лучше просто пади к ногам матери, Джонни.

      – Это же… понимаешь, это папина машина. Он мне ее завещал. Я ее обожаю. И потом, как я объясню, куда она делась?

      – Что-нибудь придумаешь, Джонни, у тебя это хорошо получается. Скажешь, что лучше реализовать активы и вложить деньги в какие-нибудь офшорные бонды, чем рассекать по Девону и Корнуоллу на спортивном автомобиле, пусть и доставшемся в наследство от отца. Кстати, я вот вспомнил, у нас в Ричмонде есть вполне приличный дилер, который специализируется на винтажных автомобилях. Человек надежный и неболтливый. Я мог бы заглянуть к нему, пока он не закрылся на Рождество, и узнать, о какой сумме идет речь.

      Судорожный вздох с отмороженного пальца на стопе Англии.

      – Ну, нет так нет, – говорю я. – Прости, Джонни, но я не могу…

      – Нет, я согласен. Сходи поговори с дилером.

      – А ты не хочешь объяснить Жабу, что происходит…

      – Может, ты ему позвонишь? А то я… нет, я не…

      – Ладно, я все устрою. Друзья познаются в беде.

      По памяти набираю номер Жаба. После первого же гудка включается автоответчик; я торопливо говорю: «Пират продает. Я уезжаю в Альпы после Дня подарков, так что увидимся в Кембридже в январе. Счастливого Рождества». Кладу трубку и окидываю рассеянным взором сделанные на заказ книжные шкафы, телевизор, отцовский бар с напитками, мамины светильники выдувного стекла, старинную карту Ричмонда-на-Темзе, фотографии Брайана, Элис, Алекса, Хьюго и Найджела Лэмов в разном возрасте и на разных стадиях развития. Разговоры родных доносятся до меня, как призрачные голоса из какой-то фантастической переговорной трубки для связи с иным миром.

      – Ну что, Хьюго, все в порядке? – В дверь заглядывает отец. – С возвращением.

      – Привет, пап. Это Джонни звонил, мой приятель из Хамбера. Справлялся насчет списка литературы по экономике на следующий триместр.

      – Похвальная