Костяные часы. Дэвид Митчелл

Очень и очень странно. В десять часов вечера я позвонила матери Стеллы, хотела выяснить, где тебя черти носят, и догадайся, что она мне ответила? Что ты ушла, когда и восьми еще не было. Так кто из вас врет, Холли? Ты или она?

      Вот вляпалась.

      – Ну и что? Я, когда ушла от Стеллы, решила еще немного прогуляться.

      – И куда же завела тебя твоя прогулка?

      Четко выговаривая каждое слово, я отвечаю:

      – На берег, вот куда.

      – И куда же ты двинулась по берегу – вверх по течению или вниз?

      Я выдерживаю паузу, потом спрашиваю:

      – А это так уж важно?

      Из телевизора доносятся мультяшные взрывы. Ма кричит сестренке:

      – Выключи немедленно, Шерон! И иди к себе. Дверь за собой закрой.

      – Так нечестно! – возмущается Шерон. – Ты Холли ругаешь, а я что, крайняя?

      – Быстро, Шерон. И ты тоже, Джеко. Мне нужно… – Но Джеко уже исчез. Когда наконец уходит и Шерон, ма снова бросается в наступление: – И гуляла ты в одиночестве?

      Откуда это отвратительное ощущение, что она хочет меня на чем-то подловить?

      – Ага.

      – И далеко ты забрела, гуляя в одиночестве?

      – Тебе в милях сказать? Или лучше в километрах?

      – А может, твоя прогулка привела тебя прямиком на Пикок-стрит, где живет некий тип по имени Винсент Костелло? – (Кухня плывет перед глазами, а за окном, на том берегу, в Эссексе, кто-то – палка, палка, огуречик, получился человечек – сводит с парома свой велосипед.) – Что, все слова растеряла? Ну, давай я тебе подскажу, напомню: вчера в десять вечера ты, в одной майке стоя у окна, опускала там жалюзи.

      Да, я действительно спускалась на кухню, за пивом для Винни. Да, я действительно опускала жалюзи на окне, что выходит на улицу. Да, кто-то действительно проходил мимо. «Расслабься, – сказала я себе тогда. – Ну, шляется кто-то под окнами, он же тебя все равно не знает». Ма явно рассчитывает, что я сломаюсь. Но я и не подумаю.

      – Ма, тебе б не официанткой работать, а в МИ-пять шпионов ловить.

      Она бросает на меня фирменный гневный взгляд Кэт Сайкс:

      – Сколько ему лет?

      Теперь уже я складываю руки на груди:

      – Не твое дело.

      Ма прищуривает глаза:

      – Насколько мне известно, двадцать четыре.

      – Раз ты и так знаешь, зачем же спрашивать?

      – Потому что подобные отношения двадцатичетырехлетнего мужчины и пятнадцатилетней школьницы – это преступление. За это его запросто можно посадить.

      – Мне в сентябре исполнится шестнадцать. А полиции Кента и без него есть кем заняться. И вообще, я уже взрослая, сама могу решать, с кем вступать в «подобные отношения», а с кем нет!

      Ма вытаскивает сигарету из красной пачки «Мальборо», прикуривает. Мне тоже до смерти хочется курить.

      – Вот я скажу твоему отцу, он с этого Костелло кожу заживо сдерет.

      Ну, это фигушки: папе, как и всем хозяевам пабов, и впрямь порой приходится выпроваживать из бара разбуянившихся пьянчужек, только он совсем не тот человек, который способен содрать с кого-то живьем кожу.

      – Брендану,