Культурный герой. Александр Шакилов

вздохнул и почесал надо лбом, где волосы все решительней проигрывали бой лысине.

      – А что я могу? Я могу примусы. Она что, примус?

      Ради такого случая Джентльмен даже выбрался из своего подвала. Правда, один примус все-таки с собой захватил. Сейчас примус сиротливо валялся на песке, и из него тонкой струйкой вытекал керосин.

      Кир перенес Ирку на пляж. Кладбище темнело позади, а впереди на берег набегали мелкие волночки. Шурх, говорили волночки, и снова – шурх. Волночки пахли керосином.

      – Обычно мертвую принцессу будят поцелуем. Ты целовать ее уже пробовал? – деловито спросил Джентльмен.

      – А пользы? Целовать должен истинно любящий. Я что, по-вашему, истинно любящий?

      Джентльмен покачал головой.

      – Ты не похож на истинно любящего, Кир. И все же… Ну хочешь, я попробую.

      – Ты куда своими вонючими губищами тянешься?!

      Ирка, бледная и спокойная, лежала на коленях у Кира. Казалось, она прислушивается к перебранке. Глаза у нее были открыты и не мигая смотрели в затянутое тучами небо.

      – И что ты за человек, Кир? – ворчал Джентльмен. – Сам не ам и другому не дам?

      По колену Кира просеменили маленькие лапки. Тушканчик с большими карими глазами устроился на груди Ирки.

      – Кыш, животное.

      Тушканчик не уходил. Сложив на груди крохотные, будто детские ручки, он смотрел на Ирку. Потом стрекотнул призывно, и другие тушканчики вылупились из песка, как икра из тысяч икринок. Они проскакали по пляжу, окружили Ирку, прижались, отогревая ее теплым серо-желтым одеялом. Первый тушканчик неожиданно нагнулся, нырнул к Иркиным губам, и…

      – Кир, смотри!

      Ирка вздохнула. Ресницы ее затрепетали. Медленно, медленно губы ее приоткрылись…

      – Кир!

      Ирка забилась на песке, словно пойманная рыба, – тушканчики так и порскнули врассыпную. Сам неоднократно возвращавшийся из долины теней, Кир ее сейчас очень хорошо понимал. Как с болью входит жизнь в окоченевшие мускулы, как выворачивается желудок, как к горлу подступает едкая желчь. Ирка перекатилась на живот, и ее вырвало. Быстро утерев рот ладонью и уворачиваясь от рук Кира, она забормотала:

      – Кирка, Кирка, я видела Веньку. В хрустальном дворце на вершине Самой Высокой Горы, и сам он хрустальный, а сердце его из желтого камня. Но в глубине сердца зреет розовый бутон. Если роза распустится, рассыплется хрусталь и Венька оживет, и все будет хорошо.

      Кир устало вытер мокрый от пота лоб. Только сейчас он осознал, что уже стемнело и с моря несет ледяным ветром. Он накинул на дрожащие Иркины плечи свою куртку.

      – Успокойся, Ир. Тебе померещилось. Это от стресса и недостатка кислорода.

      Ирка жалобно всхлипнула:

      – Но я же и вправду видела.

      Кареглазый тушканчик рыл в песке нору. Волны набегали на берег. Причитал над примусом Джентльмен, и высоко в небе загорались первые, холодные и острые звезды.

      РЫБА В СТЕКЛЯННОМ