Разбитое сердце богини. Валерия Вербинина

он слушать не стал.

      – Я вам сочувствую, – в трубку.

      Ни капли он не сочувствовал Ипполиту Шарлахову, по правде говоря. И вообще, это жизнь. Одним больше, одним меньше. Примерно так.

      – Я хочу, чтобы ты нашел того, кто это сделал.

      Он усмехнулся.

      – Насколько я понял, заказчик уже известен. Все в курсе ваших, э, разногласий с этим… товарищем.

      – С этим, – дальше последовали слова, по крепости не уступающие хорошему рому, – я сам разберусь. Мне нужен исполнитель. Ты знаешь, кого он нанял?

      Понятия он не имел об этом. И вообще, ему было абсолютно все равно. Много лет Ипполит Шарлахов занимался тем, что создавал проблемы другим, и теперь нашелся кто-то, кто сумел задеть его самого за живое. Недалекие люди обычно именуют это возмездием, не понимая, что возмездие, как правило, – это когда на одного мерзавца находится мерзавец еще больший. Впрочем, еще вопрос, считать ли то, о чем взахлеб вещали с экрана журналисты, возмездием. А Шарлахов меж тем продолжал:

      – Если бы я сам мог найти исполнителя, то не стал бы к тебе обращаться. Но это…

      Имя упало, как камень. Теперь Охотнику стало интересно по-настоящему. Он понял, зачем Ипполит Шарлахов ему позвонил.

      На самом деле это был комплимент его способностям. Тем не менее он сказал:

      – Это все детские сказки. Я слышал эту легенду.

      – Это не легенда! Что ты мне рассказываешь… Как будто ты новости не видел! Будь ты на моем месте…

      Еще этого не хватало. Он улыбнулся.

      – Нет такого человека, это почти стопудово кличка, которую присваивает себе то один, то другой… специалист.

      – Это он! Его манера, его почерк! Ты про охранников забыл? У моего сына была самая лучшая охрана! И все равно Ангел смог их обойти! Положил их, как кроликов! Как зайцев!

      Судя по интонации, Шарлахов совершенно не владел собой. Инстинктивно Охотник слегка отодвинулся от трубки, словно брызги слюны от кричащего собеседника могли долететь до него.

      – Он всегда устраивает свои дела так, чтобы не было ни одного свидетеля, – негромко промолвил Охотник. – И это еще не все. В Монако на каждом углу камеры наблюдения, но и там он сумел проскочить незамеченным и застрелить того олигарха, помните?

      – Возле казино, – угрюмо подтвердил Шарлахов. – Да, помню.

      – Всю полицию Лазурного Берега подняли на ноги, в газетах творилось что-то невообразимое, но стрелка так и не нашли. Просмотрели все камеры – абсолютно ничего, за что можно зацепиться.

      – К чему ты клонишь?

      – Вам должна быть известна моя репутация, раз вы позвонили именно мне. Ну так вот, я говорю вам откровенно: это будет очень долгое и муторное дело. И результат может быть нулевой, раз у нас ничего нет, кроме клички этого стрелка, который не оставляет ни следов, ни свидетелей.

      – Мне известно, что ты можешь достать из-под земли любого, Охотник.

      Скорее уж зарыть в нее, мысленно ответил человек, чьей профессией была охота за людьми.

      – Но насчет того, что у нас ничего нет, ты заблуждаешься. Есть свидетель, точнее