Гунны – страх и ужас всей Вселенной. Вольфганг Акунов

или, выражаясь языком Толкина, «орков».

      Об этом знаменательном событии, произведшем, видимо, сигнальный эффект и вызвавшем «цепную реакцию» страха, ужаса, смертельной паники, передававшейся от племени к племени, от народа к народу, от города к городу, на удивление скупо сообщают два древних источника. «Гетика» упоминавшегося выше Иордана и «Деяния» нашего старого знакомого греко-римлянина Аммиана Марцеллина. Самым надежным источником представляется в данном случае Аммиан. Вне всякого сомнения, сам сражавшийся с гуннскими «орками», вхожий в высшие штабные римские командные инстанции и наверняка имевший доступ к соответствующей информации. Да к тому же бывший современником Германариха (которого именует «Эрменрихом») – в отличие, например, от жившего много позднее Иордана:

      «И вот гунны, пройдя через земли аланов, которые граничат с гревтунгами (грейтунгами, то есть остроготами – В.А.) и обычно называются танаитами (по реке Танаис, т.е. Дон – В.А.), произвели у них (аланов – В.А.) страшное истребление и опустошение, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе. При их содействии они (гунны – В.А.) смело прорвались внезапным нападением в обширные и плодородные земли Эрменриха, весьма воинственного царя, которого страшились соседние народы, из-за его многочисленных и разнообразных военных подвигов. Пораженный силой этой внезапной бури (гунно-аланского нашествия – В.А.), Эрменрих в течение долгого времени старался дать им решительный отпор (другой вариант: «устоять перед натиском объединенных гуннов и аланов» – В.А.) и отбиться от них, но так как молва все более усиливала ужас надвинувшихся бедствий (выделено нами – вот он, всеобщий панический страх перед гуннами, опережающий появление «степных кентавров-инопланетян» и парализующий волю к сопротивлению! – В.А.), то он положил конец страху перед великими опасностями добровольной смертью».

      Приведенному нами выше фрагменту труда Аммиана некоторые позднейшие историки дают следующее истолкование. Угроза гуннского нашествия возникла неожиданно для Германариха. И потому была, вероятно, переоценена дряхлым готским царем. Не видя средств предотвратить угрозу, царственный старик пришел в отчаяние. Хотя, с другой стороны, согласно тому же Аммиану, «в течение долгого времени старался дать тем же гуннам «решительный отпор и отбиться от них»! Необходимо было принять решение, от которого зависела судьба его многоплеменной державы. Страх ответственности привел Германариха к душевному кризису. К некому нервному срыву. Не выдержав чудовищного стресса, готский патриарх совершил самоубийство. А фактически – «побег» от пугающей реальности. Побег туда, где никаким гунны было его не достать. Другие полагают, что царь восточных готов не просто наложил на себя руки, но добровольно принес себя в жертву. Ради победы своего войска над гуннами. Видя, что готы терпят поражение, и желая самоубийством умилостивить богов. Чтобы боги, удовольствовавшись его жизнью, все-таки