Картины Италии. Петр Вайль

от Генисов, они в Нью-Йорке, в Бруклине. Занимаются на курсах всяких (подробно я написал Маке – спроси), осваиваются потихоньку. Пишут, что все же лучший – при всех его недостатках – город для эмигрантов. То же мы слышали от тамошних русских, с которыми виделись здесь – в Риме и в Венеции. Бог знает – может, и так.

      В Венецию съездили весело и здорово (тебе оттуда открытки послали, кое-что в деталях отписал сегодня Маке).

      Проезжали туда и обратно Италию в снегу – Флоренция, Болонья. Зрелище жуткое и неестественное, а снег приличный – сантиметров на 30. Но до (т.е. южнее) и после (т.е. севернее) была благодать – солнце, сушь, – довольно прохладно, но хорошо.

      Снова не попали в Равенну. Однажды это уже было, когда двигались автостопом с Генисами. Тогда помешало то, что кончилось время, а с ним еда и деньги. Теперь – загуляли с новыми знакомцами. С другой стороны – в Равенну может поехать каждый дурак. А ты вот попробуй не поедь туда, когда можно, и легко можно. Равенна – это чтоб было не слишком просто. Непопадание в нее есть признак силы воли и мощного интеллекта. (Хотя всю жизнь, лет с 12, когда впервые что-то о ней прочел, и после стихов Блока – мечта идиота. Но ведь сохранить личность в неприкосновенности важнее, не так ли?)

      Еще о стихах. Помню, учил Подниекса в радиоузле русскому языку. И один из методов был – наговаривание на пленку стихов. Помню, Подниекс самозабвенно читал Пушкина:

      В голубом небесном поле

      Ходит Веспер золотой,

      Старый дождь плывет в гондоле

      С догарессой молодой.

      Напомни ему сейчас – ведь обидится. А тогда лепил дожа в дожди и хоть бы хны. Догарессу он, надо полагать, считал самкой дога.

      Кстати, позвони, что ли, ему. Передай от меня приветы и всякое, что знаешь обо мне. Мы виделись недели за две до, и он был как-то рассупонен. Черт знает, может, просто немецкая сентиментальность?

      Так ни дожей, ни дождей в Венеции не было. А был город для человека, не ищущего легких путей. В первых этажах живут одни пиявки, транспорта нет – только водный. Нет даже велосипедов: улицы – какие имеются – шириной от 1 до 4 метров, не раскатаешься. После полуночи не достать и стакана вина (единственный город в Италии!). А если запасся заранее, то плевое дело – утонуть. Улицы плавно сходят в канал удобными ступеньками, не обременяя себя набережной, парапетом и вообще каким-либо ограждением. В ресторанах и магазинах есть люди – это непривычно и противно. На площади Святого Марка голуби какают на восхищенных туристов. Гондольеры слоняются по городу с дурацкими криками, которые летом служат вместо клаксона, а теперь – от лени и застоя. Из окон вторых этажей удят рыбу, и, видно, не без успеха – здесь лучший в стране рыбный рынок: от креветок до меч-рыбы. Несуразный оперный город, но уезжать из него не хочется, хотя и непонятно – как там жить.

      У нас тут, в Риме, все проще, понятнее и лучше. Zaipni ludzam.

      Вспоминаем шурпу и манты, я уже не скажу за морковку корейского производства. Хотя и тут изощряемся время от времени в кулинарии. Отваживаемся и на экзотические блюда: кислые щи, пельмени, блины. Аборигенов впечатляет.

      Они, аборигены, захаживают иногда. В целом