На все четыре стороны. Адриан Гилл

в духе «Роб Роя» – иногда строятся наши карьеры.

      Для завершения сделки зам главного редактора повел меня на ланч в «Савой-гриль». Он предложил мне журналистское кладбище – критику ТВ – и колонку нытика с политическим уклоном, а заодно спросил, что я хочу делать в журналистике. Как бывает всегда, когда приходится отвечать на подобные неопределенные вопросы, я сказал первое, что пришло в голову, – что я хочу брать интервью у разных мест. Естественно, он поинтересовался, что это значит, и я пояснил: хочу обращаться с местами – как с людьми, приезжать к ним в гости и выслушивать их, задавать им вопросы, в общем, беседовать с ними, как с политиками или поп-звездами. Интервьюер из меня паршивый, и это видно издалека, так что вряд ли мои слова прозвучали особенно убедительно. Я подписал контракт на сумму, превышающую все мои совокупные доходы за последние десять лет, и вернулся домой колумнистом и критиком. Время от времени, обычно перед продлением контракта, редактор спрашивал, что я хочу делать дальше, и я повторял: брать интервью у разных мест. В первый раз я сказал это наобум, но позже стал много размышлять на эту тему. Однако журналисты прикипают к своим амплуа, и от меня по-прежнему требовали все того же подслащенного сарказма. Внешний мир должен был оставаться уделом более компетентных репортеров со стальным взором, а мне полагалось выуживать материал только из собственной головы. Наконец начальство сжалилось, и редактор «Стиля» сказал: «Шут с тобой, поезжай и возьми интервью у Праги. Завтра же». И я поехал.

      От природы и по воспитанию я человек нервный; насчет этой работы я волновался прописным курсивом. Отправившись в аэропорт (на три часа раньше, чем следовало), я вдруг осознал, что никогда еще не путешествовал в одиночку – прискорбный пункт в биографии сорокалетнего! Мне обещали, что из Венгрии в Прагу прилетит фотограф, но он так и не объявился, и я встретил вечер в гостинице, полностью выбитый из колеи невероятно выразительной местной порнографией и мыслью о том, что через два дня статья должна быть готова, а я решительно не представляю себе, с какого конца за нее взяться.

      В холле валялся бесплатный англоязычный журнал для туристов и экспатриантов; по наитию я позвонил его редактору, и он помог мне связаться с молодым фотографом, который во время бархатной революции был одним из студентов-телохранителей Вацлава Гавела. Он показал мне город, и мы вместе состряпали статью о юных американцах, которые приезжают сюда писать великий американский роман, воображая, что Прага станет для них духовным прибежищем, каким Париж двадцатых годов был для Фицджеральда, Хемингуэя и Гертруды Стайн. Здесь нашлась даже книжная лавка, владельцы которой робко пытались подражать знаменитому парижскому Shakespeare & Со.

      Статейка вышла слабенькая, и вы не найдете ее в этой коллекции. Говоря откровенно, она получилась совсем никудышной. Но из всей этой истории я извлек один важнейший урок – вернее, вспомнил то, что уже выяснил для себя в другой области.