Шарлиз Терон. Безумный монстр Голливуда. Виталий Кондор

бы мы добрались, скорее бы можно было побегать по двору, пока солнце еще не успело скрыться за горизонтом. Средь сумерек, а тем более ночью, было страшно гулять. Звуки, доносившиеся из темноты, пробирали сознание до самого нутра, до глубины души. Неужели там, в лесах, жили настоящие монстры, которых со всей красочностью Голливуд демонстрировал на экранах? Да, я уже большая девочка, к чему лишний раз запугивать сознание детскими небылицами? Но, будь это не так, стал бы мой папа дома хранить ружья? Уж не думаю я, что защищаться прямо не от кого было. А самое страшное зло всегда может вырваться и напасть из темноты.

      До поворота к дому оставалось всего несколько сотен метров, как вдруг папа увидел стоящую машину, прямо на обочине. Не похоже, что ее водитель решил просто постоять на одиноком шоссе.

      – Сиди здесь, я узнаю, что случилось, – припарковав наш автомобиль в десяти метрах, велел мне папа.

      – Это надолго? – спросила я.

      Нотки недовольства в моем голосе задели отца, это чувствовалось. Ничего не ответив, он подошел к одинокому страннику, копошившемуся под капотом.

      – Вечер добрый! Помощь требуется? – начал разговор мой папа.

      – О, привет, Чарльз! Да вот, проблема у меня!

      Оказалось, что они знают друг друга. Небось очередной папин дружок, с которым они собираются, выпивают и играют в карты. Ничего нового.

      Отец какое-то время повозился, под капотом, незнакомец радостно сел за руль своего драндулета, попырхался с зажиганием, и… о чудо! Машина завелась.

      – Спасибо тебе, Чарльз! Как же мастерски ты перебираешь эти механизмы. Как вообще машины устроены?

      – Говард, в наше просвещенное время без этого никак. Человек уже на луну полетел, а ты все не можешь разобраться с тем, что у тебя под капотом, – улыбаясь, говорил папа.

      Они пожали друг другу руки и, попрощавшись, сели по своим автомобилям.

      Папа возился минут тридцать, помогая малознакомому человеку. А солнце уже вот-вот сядет. Меня буквально так и разрывали изнутри недовольство и несправедливость. Почему мы потратили столько времени, которые я могла бы провести на свежем воздухе, а не в душной нашей лачуге?

      – Это твой друг? – резко спросила я спустя пять минут показательного молчания.

      – А ты чем-то недовольна? – тихим хрипловатым голосом ответил папа.

      – Ну, просто мы потеряли столько времени… не знаю. Надеюсь, он хотя бы заплатил за помощь.

      – А почему он должен платить? Шарлиз, в мире и так много несправедливости, зла, ужаса. В наших же силах сделать его лучше. Не так ли? Каждому может потребоваться когда-нибудь помощь. И хорошо, если эту руку помощи кто-то протянет. Конечно, мы могли не останавливаться, а бедняга Говард пусть и дальше бы копошился под капотом, встретив на том одиноком шоссе ночь. Мы могли так поступить. Но мы ему помогли. Он счастливый едет домой. Мы едем домой. Чем ты недовольна?

      – Ну… – Я не знала, что ответить, поэтому просто вымолвила фразу: – Скоро стемнеет, и я…

      – И ты не успеешь