Воскрешение. Дебби Виге

в бегство.

      Жеро уставился на Еву.

      – Неужели? Я ведь участвовал в сражении.

      Колдунья подошла ближе – он вдохнул аромат свежего мыла, нежной кожи, ощутил жар ее тела.

      – Смелее, Жеро! Мы же колдуны… Верность – чуждое нам понятие. Лишь свободный от предрассудков эгоизм. Наши желания превыше всего!

      Вот именно. Я не желаю.

      Она улыбнулась, на щеках появились ямочки – а он и не замечал!

      – Мм… Так, может, Илай пожелает?..

      – Его и спроси. Если найдешь, – отозвался Жеро.

      «Интересно, брат все заранее продумал? Какое же чувство испытал Майкл, когда понял, что старший сын вот-вот его прикончит? Разумеется, гордость! Достойный отпрыск своего отца – такой же безжалостный».

      – А если привести аргумент повесомее… – Ева отважилась положить руку ему на плечо.

      Колдун напрягся – до него уже давно никто не дотрагивался.

      – Лучше умереть, – сказал он откровенно, выскользнув из-под ее ладони.

      – Тоже можно устроить.

      Из-за криков чаек Жеро едва расслышал ответ колдуньи. Он остановился.

      – Неужели ее так боятся?

      – А ты?

      Колдун торопливо зашагал к гостинице: он понял, что изрядно продрог, а в номере его ждали горячий чай и уютный огонь в камине.

      Холли, Алекс, Пабло, Арман и храм воздуха

Под Варшавой, Польша

      Когда Пабло наконец оправился от приступа мистического страха, храм Воздуха двинулся дальше. Алекс то и дело принимался расспрашивать мальчика, чего он так испугался, а не добившись внятного ответа, обвинил во вранье.

      Но зачем Пабло врать?

      Холли крайне разволновалась. Юный ведьмак и без телепатии видел напряженность ее лица, затаенный ужас в глазах. А благодаря телепатии знал, что беспокоится она не о себе, не о нем, не об Армане, не о Филиппе и даже не об Алексе Каррутерсе – мысли ее занимает судьба Николь и Аманды. Холли имела все основания тревожиться о двоюродных сестрах. Пабло, в свою очередь, имел веские причины тревожиться о самой Холли.

      Не стоило им уходить с ковеном Алекса. Вслед за Холли их с Арманом погнало желание сразиться со злом и усовершенствовать мир. Порой мальчик горько сожалел и о своем таланте читать мысли, и о знакомстве с Богиней вообще. Ему хотелось бегать на рыбалку, а не сражаться с колдунами – все бы отдал за обычное беззаботное детство!

      Однако впереди их ожидали новые битвы. Много, много битв… От обморока Пабло очнулся в номере кельнского отеля. Во время приступа ему привиделось будущее – это единственное, что знал юный ведьмак. Он не помнил возникшей в сознании картинки, остался только страх. Тогда же Холли рассказала Пабло, как он в беспамятстве призывал Филиппа.

      Мальчик-ведьмак часто думал о Филиппе и, закрыв глаза, всякий раз возносил краткую молитву за главу старого испанского ковена. Он скучал по нему, а еще больше – по Ричарду Андерсону. Когда мир содрогался от очередного потрясения, Ричард нырял в глубины своей памяти и перебирал эпизоды беспечного прошлого,