Фавориты Фортуны. Колин Маккалоу

он не стоит ремня от сандалии своего отца! – в сердцах воскликнул Карбон.

      – Какое это имеет значение? А? Гней Папирий, действительно! Я признаю, что в Сертории ты нашел бы идеального члена семьи Мариев: никто в Риме не командует солдатами лучше, в армии никого не уважают так, как его. Но он не согласился. Так кто же еще, кроме Мария-младшего?

      – К нему, конечно, валом повалят записываться, – тихо проговорил Карбон.

      – И будут драться за него, как спартанцы за Леонида.

      – Ты думаешь, он справится?

      – Думаю, он захочет попытаться.

      – Ты хочешь сказать, что он уже выражал желание быть консулом?

      – Нет, Карбон, конечно, нет! Хотя он и тщеславен, но не слишком амбициозен. Я просто хочу сказать, что если ты предложишь ему этот шанс, он ухватится за него. До сих пор ничто в его жизни не давало ему возможности последовать примеру своего отца. И по крайней мере в одном отношении это даст ему возможность превзойти отца. Гай Марий приступил к выполнению служебных обязанностей уже в довольно зрелом возрасте. Марий-младший станет консулом даже будучи моложе Сципиона Африканского. Неважно, как у него пойдут дела, но для него уже это – определенная слава.

      – Если он хотя бы вполовину окажется равен Сципиону Африканскому, то Сулла Риму не страшен.

      – Не надейся обрести Сципиона Африканского в Марии-младшем, – предупредил Брут. – Единственный способ, которым тот уберег консула Катона от поражения, – всадил ему нож в спину.

      Карбон засмеялся – он был смешливым человеком.

      – По крайней мере, для Цинны это была удача! Старый Марий заплатил ему целое состояние за то, чтобы не возбуждать дело об убийстве.

      – Да, – согласился Брут, оставаясь серьезным, – но тот эпизод должен показать тебе, с какими трудностями ты встретишься, если Марий-младший будет у тебя вторым консулом.

      – Не поворачиваться к нему спиной?

      – Не отдавай ему свои лучшие войска сразу. Пусть он докажет сначала, что он может командовать солдатами.

      Послышался скрип отодвигаемых кресел. Сервилия поднялась с колен и скрылась в своей рабочей комнате, где молодая девушка, которая отвечала за чистые пеленки малыша, пользовалась редким случаем подержать на руках маленького Брута.

      Дикая ревность вспыхнула в Сервилии. Прежде чем она успела овладеть своей яростью, рука ее взметнулась и с таким треском хлестнула девушку по щеке, что та упала на кроватку, выронив при этом ребенка. Но малыш не долетел до пола – мать рванулась к нему и поймала. Потом, крепко прижав его к груди, Сервилия пинками вытолкала служанку из комнаты.

      – Завтра же ты будешь продана! – дико заорала она на всю колоннаду, опоясывающую сад перистиля. Затем позвала: – Дит! Дит!

      Управляющий, чье имя на самом деле было Эпафродит, вбежал в комнату.

      – Да, госпожа?

      – Эта девчонка, та, что из Галлии, которую ты дал мне, чтобы стирала пеленки ребенка, – высеки ее и продай как никуда не годную рабыню.

      Управляющий так и ахнул:

      – Но,