Наказание без преступления. Рэй Брэдбери

рес?

      – Одиннадцать, Саут Сент-Джеймс, Гленвью.

      Человек бесстрастно записывал.

      – Имя вашей жены?

      – Кэтрин.

      – Возраст?

      – Тридцать один.

      Вопросы сыпались один за другим. Цвет волос, глаз, кожи, любимые духи, какая она на ощупь, размер одежды…

      – У вас есть ее стереофотоснимок? А пленка с записью голоса? Ага, я вижу, вы принесли. Хорошо. Теперь…

      Прошел целый час. Джорджа Хилла уже давно прошиб пот.

      – Все. – Темноволосый человек встал и строго посмотрел на Джорджа. – Вы не передумали?

      – Нет.

      – Вы знаете, что это противозаконно?

      – Да.

      – И что мы не несем никакой ответственности за возможные последствия?

      – Ради бога, – крикнул Джордж, – кончайте скорей! Вон уже сколько вы меня держите. Делайте скорее!

      Человек еле заметно улыбнулся:

      – На изготовление куклы-копии вашей жены потребуется три часа. А вы пока вздремните – это вас немного успокоит. Третья зеркальная комната, слева по коридору, свободна.

      Джордж медленно, как оглушенный, побрел в зеркальную комнату. Он лег на синюю бархатную кушетку, и давление его тела заставило вращаться зеркала на потолке. Нежный голос запел: «Спи… спи… спи…»

      – Кэтрин, я не хотел идти сюда. Это ты заставила меня… Господи, я не хочу тут оставаться. Хочу домой… Не хочу убивать тебя… – сонно бормотал Джордж.

      Зеркала бесшумно вращались и сверкали.

      Он уснул.

      Он видел во сне, что ему снова сорок один год, он и Кэти бегают по зеленому склону холма, они прилетели на пикник и их вертолет стоит неподалеку. Ветер развевает золотые волосы Кэти, она смеется. Они с Кэти целуются и держат друг друга за руки и ничего не едят. Они читают стихи; только и делают, что читают стихи.

      Потом другие картины. Полет, быстрая смена красок. Они летят над Грецией, Италией, Швейцарией – той ясной, долгой осенью 1997 года! Летят и летят без остановок!

      И вдруг – кошмар. Кэти и Леонард Фелпс. Джордж вскрикнул во сне. Как это случилось? Откуда вдруг взялся Фелпс? Почему он вторгся в их мир? Почему жизнь не может быть простой и доброй? Неужели все это из-за разницы в возрасте? Джорджу под пятьдесят, а Кэти молода, так молода! Почему, почему?..

      Эта сцена навсегда осталась в его памяти. Леонард Фелпс и Кэти в парке, за городом. Джордж появился из-за поворота дорожки как раз в тот момент, когда они целовались.

      Ярость. Драка. Попытка убить Фелпса.

      А потом еще дни и еще кошмары…

      Джордж проснулся в слезах.

      – Мистер Хилл, для вас все приготовлено.

      Неуклюже он поднялся с кушетки. Увидел себя в высоких и неподвижных теперь зеркалах. Да, выглядит он на все пятьдесят. Это была ужасная ошибка. Люди более привлекательные, чем он, брали себе в жены молодых женщин и потом убеждались, что они неизбежно ускользают из их объятий, растворяются, словно кристаллики сахара в воде. Он злобно разглядывал себя. Чуть-чуть много живота. Чуть-чуть много подбородка. Многовато соли с перцем в волосах и мало в теле…

      Темноволосый человек ввел его в другую комнату.

      У Джорджа перехватило дыхание.

      – Но это же комната Кэти!

      – Фирма старается максимально удовлетворять запросы клиентов.

      – Ее комната! До мельчайших деталей!

      Джордж Хилл подписал чек на десять тысяч долларов. Человек взял чек и ушел.

      В комнате было тихо и тепло.

      Джордж сел и потрогал пистолет в кармане. Да, куча денег… Но богатые люди могут позволить себе роскошь «очищающего убийства». Насилие без насилия. Смерть без смерти. Ему стало легче. Внезапно он успокоился. Он смотрел на дверь. Наконец-то приближается момент, которого он ждал целых полгода. Сейчас все будет кончено. Через мгновение в комнату войдет прекрасный робот, марионетка, управляемая невидимыми нитями. И…

      – Здравствуй, Джордж.

      – Кэти!

      Он стремительно повернулся.

      – Кэти! – вырвалось у него.

      Она стояла в дверях за его спиной. На ней было мягкое, как пух, зеленое платье, на ногах – золотые плетеные сандалии. Волосы светлыми волнами облегали шею, глаза сияли ясной голубизной.

      От потрясения он долго не мог выговорить ни слова. Наконец сказал:

      – Ты прекрасна.