Жизнь после смерти. Мэри Роуч

теряют жизненные силы, а тела их становятся очень легкими. Поэтому весы в надлежащий момент могут показать едва заметное отклонение. Соответственно, – предупреждал ученый, – мы должны вести предварительное наблюдение, находясь в ожидании, возможно, в течение многих часов». Я нахожу, что в подобном энтузиазме есть нечто почти любовное по отношению к своему делу, но в то же время и внушающее беспокойство. Могу себе представить, как Макдугалл, вербуя добровольцев, обращался к пациентам в палате. (В статье для профессионального издания «Journal of the American Society for Physical Research» он отмечал, что стремился заручиться согласием больных за несколько недель до предполагаемой смерти.) «Вы, – убеждал он людей в приюте, – в полной мере подходите для этого дела. Во-первых, вас легко поднять на весы, во-вторых, вы будете практически без сознания, когда мы начнем…» Кто знает, о чем думали сами пациенты, слушавшие врача, просившего помочь ему в его экспериментах.

      В 17.30 10 апреля 1901 года было отмечено, что смерть пациента номер один стала неизбежной. Как писал сам Макдугалл, то была «благоприятная возможность для меня». Мужчину обычного телосложения и «обыкновенного американского темперамента» выкатили из палаты и подняли на площадку весов, как кипу истончившегося шелка. Ученый вызвал своих врачей – партнеров по эксперименту. В течение трех часов сорока минут трое медиков наблюдали за тем, как их подопытный бледнеет и увядает. Вместо грусти и печали, обычных у койки умирающего, они, затаив дыхание, следили за происходящим. Возможно, в их лицах было что-то почти хищное – как, например, у инженеров NASA во время обратного отсчета перед запуском ракеты.

      Один из докторов вел наблюдение за грудью умирающего, другой следил за его лицом. А сам Макдугалл не отрывал взгляда от шкалы весов. «Вдруг, в момент, совпавший со смертью больного, – писал он позже, – рычажный конец весов (с равновесным грузом на конце. – Прим. переводчика) заметно пошел вниз и, ударившись о нижний ограничитель, застыл в этом положении. Потеря веса составила три четверти унции». Это 21 грамм. Голливуд не преминул заметить событие, так его и обозначив – «21 грамм». И ясно почему: ну кто пойдет на фильм с названием «Семьдесят пять сотых унции»?

      Через несколько лет Макдугалл провел тот же эксперимент на пяти других больных. Статья с описанием результатов наблюдений появилась в журнале «American Medicine» в 1907 году.

      В последующие несколько месяцев дипломированные медики высказали немало критики и сомнений, засыпав редактора длинными письмами. Но исследователь парировал все. Один из читателей указывал на то обстоятельство, что при смерти наступает расслабление мускулов тазового дна и сфинктеров, поэтому вероятную потерю веса нужно связывать с отхождением мочи и каловых масс. Макдугалл терпеливо разъяснял, что общая масса на площадке все равно не изменилась бы, а весы не вышли бы из равновесия. Другие критики объясняли потерю веса тем, что, умирая, человек выдыхает из легких остатки воздуха. Опровергая это утверждение, ученый – наполовину