Алексей Навальный. Гроза жуликов и воров. Константин Воронков

и поэтому, когда случились выборы 2003 года, я возглавил московский предвыборный штаб. Мы работали как проклятые. Например, приходит фура с агитационными материалами в четыре часа утра. Я звоню Яшину и говорю: езжай в Бирюлево и разгружай эту фуру. И он ехал, искал каких-нибудь таджиков и сам всю ночь ее разгружал. И все это, разумеется, на энтузиазме. Зарплата была 300 долларов. Мы были очень политически мотивированы.

      Я на своей шкуре испытал эволюцию взаимоотношений милиции и манифестантов. Когда мы начали это делать в 2001 году, мы проводили митинги и пикеты прямо у 2-го подъезда Госдумы. Это не было проблемой: нам давали разрешения и не задерживали. И постепенно с 2003 года начались административные задержания, суды и штрафы за каждую акцию. Сначала нам не разрешали возле Думы, потом только на другой стороне, потом только у Карла Маркса, а потом вообще запретили. У Мосгордумы можно было пикетировать прямо у входа, а потом только где-то в сквере на Тверском бульваре. У меня административных задержаний, наверное, штук тридцать.

      NAVALNY.LIVEJOURNAL.COM:

      Мировой судья:

      – Как я могу слушать дело, если ваша личность не установлена? У вас совсем нет никаких документов?

      m_gaidar:

      – Нет. Никаких нет.

      Мировой судья:

      – Ну что же делать тогда?

      m_gaidar:

      – Слушайте, ну зайдите в Интернет, там полно моих фотографий.

Из беседы с Алексеем Навальным:

      «…Никто не верил, что „Яблоко“ может провалиться, но стратегии через десять лет стать депутатом у меня тоже не было. Я шел в политику для того, чтобы отстранить от власти одних людей и привести к ней других. Я, конечно, не верил, что Явлинский станет президентом, но надеялся, что создастся большая демократическая коалиция, которая отхватит себе большой кусок власти. Мы хотели продвигать конкретных людей, чтобы они стали депутатами. А мы бы были их помощниками. Борьба одних людей против других была тем, что меня больше всего интересовало. Мы хотели показать, что предвыборная кампания не означает, что сразу крадут все деньги и не будут ничего делать. Мы проводили кампанию нового типа, по крайней мере, для „Яблока“: раздавали листовки на пикетах, агитировали лично.

      Что такое избирательная кампания? Это очень сумбурная деятельность в сжатые сроки, когда нужно мобилизовать огромное количество людей и решить кучу проблем. Было и сложно, и интересно. Мы соревновались и с другими регионами внутри партии, потому что боялись показать худший результат, чем они. Но когда выборы прошли, выяснилось, что другие регионы в конкуренции не участвовали, а просто украли деньги. В общем, в России так и происходят все избирательные кампании. Задача любого штаба – сразу украсть все деньги. Выборы пройдут, никто ни за что не спросит; твое начальство точно так же ворует, только больше.

      У нас был единственный регион, который улучшил свои показатели по сравнению с предыдущими выборами, – мы набрали более 10 %. Были регионы для „Яблока“ куда