Наши. Сергей Довлатов

за отсутствием состава преступления. Спрашивается, что же тогда присутствовало? Ради чего прервали эту нелепую и забавную жизнь?..

      Я часто вспоминаю деда, хотя мы и не были знакомы.

      Например, кто-то из друзей удивляется:

      – Как ты можешь пить ром из чашки?

      Я сразу вспоминаю деда.

      Или жена говорит мне:

      – Сегодня мы приглашены к Домбровским. Надо тебе заранее пообедать.

      И я опять вспоминаю этого человека.

      Вспоминал я его и в тюремной камере…

      У меня есть несколько фотографий деда. Мои внуки, листая альбом, будут нас путать…

      Глава вторая

      Дед по материнской линии отличался весьма суровым нравом. Даже на Кавказе его считали вспыльчивым человеком. Жена и дети трепетали от его взгляда.

      Если что-то раздражало деда, он хмурил брови и низким голосом восклицал:

      – АБАНАМАТ!

      Это таинственное слово буквально парализовало окружающих. Внушало им мистический ужас.

      – АБАНАМАТ! – восклицал дед.

      И в доме наступала полнейшая тишина.

      Значения этого слова мать так и не уяснила.

      Я тоже долго не понимал, что это слово означает. А когда поступил в университет, то неожиданно догадался. Матери же объяснять не стал. Зачем?..

      Мне кажется, тяжелый характер деда был результатом своеобразного воспитания. Отец-крестьянин бил его в детстве поленом. Раз опустил на бадье в заброшенный колодец. Продержал его в колодце около двух часов. Затем опустил туда же кусок сыра и полбутылки напареули. И лишь час спустя вытащил деда, мокрого и пьяного…

      Может быть, поэтому дед вырос таким суровым и раздражительным.

      Был он высок, элегантен и горд. Работал приказчиком в магазине готовой одежды Эпштейна. А в преклонные годы был совладельцем этого магазина.

      Повторяю, он был красив. Напротив его дома жили многочисленные князья Чикваидзе. Когда дед переходил улицу, молоденькие – Этери, Нана и Галатея Чикваидзе выглядывали из окон.

      Вся семья ему беспрекословно подчинялась.

      Он же – никому. Включая небесные силы. Один из поединков моего деда с Богом закончился вничью.

      В Тифлисе ожидали землетрясения. Уже тогда существовали метеорологические центры. Кроме того, имелись разнообразные народные приметы. Священники ходили по домам и оповещали население.

      Жители Тифлиса покинули свои квартиры, захватив ценные вещи. Многие вообще ушли из города. Оставшиеся жгли костры на площадях.

      В богатых кварталах спокойно орудовали грабители. Уносили мебель, посуду, дрова.

      И лишь в одном из домов Тбилиси горел яркий свет. Точнее, в одной из комнат этого дома. А именно – в кабинете моего деда. Он не захотел покидать свое жилище. Родственники пытались увещевать его, но безрезультатно.

      – Ты погибнешь, Степан! – говорили они.

      Дед недовольно хмурился, затем угрюмо и торжественно произносил:

      – К-а-а-кэм!..

      (Что переводится, уж извините, – «Какал я на вас!».)

      Бабка