Собрание сочинений в одном томе. Владимир Высоцкий

      ЦУНАМИ

      Пословица звучит витиевато:

      Не восхищайся прошлогодним небом, —

      Не возвращайся – где был рай когда-то,

      И брось дурить – иди туда, где не был!

      Там что творит одна природа с нами!

      Туда добраться трудно и молве.

      Там каждый встречный – что ему цунами! —

      Со штормами в душе и в голове!

      Покой здесь, правда, ни за что не купишь —

      Но ты вернешься, говорят ребята,

      Наперекор пословице поступишь —

      Придешь туда, где встретил их когда-то!

      Здесь что творит одна природа с нами!

      Сюда добраться трудно и молве.

      Здесь иногда рождаются цунами

      И рушат всё в душе и в голове!

      На море штиль, но в мире нет покоя —

      Локатор ищет цель за облаками.

      Тревога – если что-нибудь такое —

      Или сигнал: внимание – цунами!

      Я нынче поднимаю тост с друзьями!

      Цунами – равнодушная волна.

      Бывают беды пострашней цунами

      И – радости сильнее, чем она!

      1969

      * * *

      Теперь я буду сохнуть от тоски

      И сожалеть, проглатывая слюни,

      Что недоел в Батуми шашлыки

      И глупо отказался от сулгуни.

      Пусть много говорил белиберды

      Наш тамада – вы тамаду не троньте, —

      За Родину был тост алаверды,

      За Сталина, – я думал – я на фронте.

      И вот уж за столом никто не ест

      И тамада над всем царит шерифом, —

      Как будто бы двадцатый с чем-то съезд

      Другой – двадцатый – объявляет мифом.

      Пил тамада за город, за аул

      И всех подряд хвалил с остервененьем, —

      При этом он ни разу не икнул —

      И я к нему проникся уваженьем.

      Правда, был у тамады

      Длинный тост алаверды

      За него – вождя народов,

      И за все его труды.

      Мне тамада сказал, что я – родной,

      Что, если плохо мне – ему не спится, —

      Потом спросил меня: «Ты кто такой?»

      А я сказал: «Бандит и кровопийца».

      В умах царил шашлык и алкоголь, —

      Вот кто-то крикнул, что не любит прозы,

      Что в море не поваренная соль —

      Что в море человеческие слезы.

      Но вот конец – уже из рога пьют,

      Уже едят инжир и мандаринки,

      Которые здесь запросто растут,

      Точь-точь как те, которые на рынке.

      Обхвалены все гости, и пока

      Они не окончательно уснули —

      Хозяина привычная рука

      Толкает вверх бокал «Киндзмараули»...

      О как мне жаль, что я и сам такой:

      Пусть я молчал, но я ведь пил – не реже, —

      Что не могу я моря взять с собой

      И захватить все солнце побережья.

      1969

      * * *

      Нет меня – я покинул Расею, —

      Мои девочки ходят в соплях!

      Я теперь свои семечки сею

      На чужих Елисейских полях.

      Кто-то вякнул в трамвае на Пресне:

      «Нет его – умотал наконец!

      Вот и пусть свои