Другой Аркадий Райкин. Темная сторона биографии знаменитого сатирика. Федор Раззаков

следующим образом:

      «Рассказ Гоголя о красотах Невского, о встречах, которые там случаются, как бы переносился в настоящее время. Монолог густо населялся персонажами, и каждый из них, охарактеризованный двумя-тремя словами, в интерпретации Райкина становился живой и достоверной фигурой. Толпа на Невском сгущалась, люди встречались, расходились, обменивались репликами. Рассказчик, с наслаждением окунаясь в эту толпу, наблюдал ее, комментировал, размышлял. Зритель, увлеченный внутренней логикой рассказа, был ошеломлен богатством портретных зарисовок и наблюдений. А рассказчик уже снова уходил в историю – он вспоминал о создателе города Петре и об его указе подвергать порке за замусоривание Невского проспекта. «Сегодня такого указа нет, а жаль!» Он приглашал зрителей совершить вместе с ним путешествие от Адмиралтейства с его золотым шпилем к Московскому вокзалу, завернуть по дороге на улицу Желябова, где помещался театр. «Прогулка» позволяла затронуть различные темы, поговорить о строительстве, о театрах, о магазинах, о памятниках и даже о телефонах-автоматах. В рассказе об Аничковом дворце, отданном после революции детям, возникали лирические интонации. Они незаметно переходили в сатирические, а задушевная беседа – в комические зарисовки. Бытовые темы, то, что презрительно именовалось «мелкотемьем», подчинялись отчетливо заявленной идейной и гражданской позиции рассказчика, и зритель понимал, во имя чего критикует артист те или иные недостатки…

      Время доказало, что обращение к Гоголю было не случайным. Как всякий крупный комик нашего театра, Райкин связан с Гоголем, испытал его сильное влияние. Хотя, вероятно, нельзя не учитывать и влияния творчества М. Зощенко и Н. Эрдмана. И с тем, и с другим артист был близко знаком и высоко их ценил. И все-таки великий русский писатель-сатирик был особенно близок молодому актеру. Он и в дальнейшем будет черпать у Гоголя типажи и сюжеты, но главное, всю жизнь учиться силе гоголевского Гнева и Любви. «Гнева против того, что губит человека, Любви к бедной душе человеческой, которую губят» (Н. Гоголь)…

      Стремление к характерам-символам, к предельной обобщенности в соединении с реализмом деталей сближает искусство Райкина с творчеством Н. В. Гоголя. «Больше от Шекспира, чем от Диккенса», – говорил Чаплин. А Райкин, вероятно, мог бы сказать: «Больше от Гоголя, чем от Чехова»…»

      Согласимся с Уваровой: Райкину действительно было ближе творчество Николая Васильевича Гоголя, чем, к примеру, творчество другого русского классика – Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина. Почему? Видимо, потому, что для характеристики гоголевского юмора применима формула «смех сквозь слезы», а для юмора щедринского – «смех сквозь негодование и презрение». И дело тут не только в текущем моменте (следовать заветам Салтыкова-Щедрина на советской сцене было небезопасно), но и в характере самого Райкина – он был более мягким и менее саркастичным человеком, чем выдающийся русский классик. Поэтому из двух сатир он и выбрал гоголевскую – более