Параллельный мир (сборник). Геннадий Александрович Разумов

до поры, до времени живы.

      Согласно бортовой диспозиции, в аварийной ситуации ответственность, старшего должен был брать на себя Литов. Но что ему оставалось сейчас решать?

      – Включить катапульты! – скомандовал он. – Через 20 секунд – пуск.

      Зарумова спасла его собственная нерасторопность: он забыл заранее снять с пускового устройства предохранитель. На освобождение блокирующей скобы ушли те самые полторы секунды, которые спасли ему жизнь.

      Кулиш и Литов опередили Зарумова и стартовали первыми. Они благополучно оторвались от стремительно летящего вниз корабля, взмыли над его поверхностью и уже пошли было на снижение, когда случилась эта ужасная катастрофа.

      Откуда-то сбоку вдруг появилось огромное темное газовое облако. Переливаясь в лучах Трайкоса фантастическими фиолетово-сиреневыми бликами, оно стремительно рванулось к космонавтам. Его безобразные лохматые отростки, как огненные языки чудовищного змея-дракона, вытягивались, удлинялись, извивались, непрерывно меняя свою форму и размеры. Еще мгновение, и они коснулись своими острыми звериными жалами людей, тщетно пытавшихся вырваться из их страшных объятий.

      Две ослепительно яркие вспышки кривыми лучами-молниями вспороли облачную мглу, газовая пелена сгустилась, стянулась к горящим факелам и взорвалась, исчезнув сама и не оставив ничего рядом с собой, ни живого, ни мертвого.

      Так Зарумов остался один. Медленно спускаясь, он острожно спланировал, сделал несколько небольших кругов и осторожно сел на поверхность планеты. Он отбросил уже ненужные отработанные ракеты, и огляделся.

      Вокруг царила суровая мрачная пустота, полный вакуум. Ни атмосферы, ни воды, ни растительности. Одна только голая скальная равнина, в отдельных пониженных местах прикрытая тонким слоем серой похожей на гальку почвы, состоящей из небольших гладких шариков, неподвижных и однообразных.

      Древняя, давно уже умершая планета, кое-где была расколота прямыми неглубокими трещинами, обнажавшими такие же скальные холодные недра. Зарумов подошел к краю одной из них и посмотрел вниз – ничего, что могло бы быть для него спасительным или хотя бы полезным, такая же пустота и мертвечина

      Он достал из заплечного ящика инвентарную экспресс-лабораторию, установил на штативе сейсмо-акустические приборы и по укороченной программе провел все необходимые геофизические измерения. Планета была однородна, тверда и холодна по всей своей глубине и не оставляла никаких надежд на получение хоть небольшого количества какого-нибудь тепла, энергии, полезных ископаемых или еще чего-либо. Ничего.

      Теперь надо было разыскать то, что раньше было кораблем. Это большого труда не составляло, так как Зарумов еще до своей посадки подсек траекторию и координаты его падения. Звездолет лежал в неглубокой расщелине. С первого взгляда стало ясно, что он разбит, сплющен и ни на что уже не годен, как старая консервная банка.

      Кое-как цепляясь за неровные края расщелины, Зарумов спустился к останкам