Шварцкау. Алекс Орлов

что, этому оружию удалось продырявить их броню? – удивился Танжер. Ему показалось, что он зря теряет время с этим провинциальным командиром батальона, которому не хочется попасть под руку полковой комиссии.

      – Сэр, прошу прощения, если я говорю сумбурно, но некий умелец из Тардиона прострелил четыре навесных генератора на «гассах» и четыре приемных экрана на танках «бэ-эс», сделав нашу технику не готовой к внезапной атаке, понимаете? Я уверен, что это дело службы безопасности, ведь обычными армейскими возможностями здесь не справиться – у меня в батальоне просто нет никакой защиты от диверсантов!

      – Так, минуточку… – Танжер стал потирать указательным пальцем переносицу, он всегда так делал, чтобы поймать порхавшую совсем рядом мысль, хотя если точнее – всего лишь догадку.

      – Сэр? – спустя минуту произнес майор. В его голосе было столько надежды на помощь и страха перед комиссией, что Танжер решил помочь. Впрочем, по-другому и не выходило, ведь это точно был их случай.

      – Вот что, майор Штоккер, давайте мне сюда подробнейший отчет о том, что произошло. Желательно с поминутной раскладкой. Все, кто уцелел, должны написать собственные отчеты, и ничего страшного, если они будут повторяться.

      – Я понял, сэр!

      – Полагаю, там много раненых?

      – Они все в медчасти, сэр, но из четверых уцелевших трое вполне могут говорить.

      – Вот и хорошо. Выдайте мне полный отчет, а я свяжусь с вашим начальством и скажу, что это целиком наша история – мы заберем ее для расследования.

      – Большое спасибо, сэр! Вы меня спасли! Я сейчас же побегу составлять донесения – самые полные!

      – Ну, и удачи вам… – произнес Танжер, опуская трубку на аппарат. – Говард!

      – Я уже здесь, сэр, – отозвался сержант, появляясь в дверном проеме.

      – Все слышал?

      – А нельзя было?

      – Не паясничай. Позвони в штаб этого полка и скажи, что мы эту историю с диверсантом забираем для расследования и что комбат ихний не совсем виноват. Понял?

      – Не виноват? – уточнил Говард.

      – Нет, так говорить нельзя, мы же не военно-полевой суд и не войсковая комиссия. Как бы не виноват, понимаешь?

      – Чтобы они его не сожрали…

      – Да, чтобы они его не сожрали. Иди работай, а ко мне позови нашего глубокоуважаемого капитана Кербита.

      – Я ему скажу через дверь, потому что он сейчас в сортире.

      – Ни к чему эти подробности, Говард, просто скажи ему и скорее звони в полк, а то сожрут нашего осведомителя.

      – Бегу…

      Дверь закрылась, майор откинулся на спинку кресла и снова набросил салфетку на лицо.

      Пока сержант передаст вызов капитану, который в сортире, пока тот оттуда выберется и придет в кабинет начальника, пройдет минуты полторы, а это в руках настоящего разведчика целое состояние, потому что полторы минуты – это шестьдесят плюс… тридцать секунд. А всего – девяносто. За девяносто секунд можно почувствовать расслабление, тепло во всем теле… уснуть… увидеть сны…

      – Разрешите, сэр?

      – М-да,