Коллекционер закрытых книг. Мария Брикер

этакую рухлядь, горбилась и шаркала ногами. На неискушенную публику, возможно, впечатление «секретарша» и производила, создавала, так сказать, мистическую атмосферу, но Варламова ее вид просто забавлял. «Старуху» выдавали глаза, молодые и хитрые. Иван Аркадьевич усмехнулся. Если помощница Кассиопеи такая вот вековая труха, то как же выглядит сама Матушка?

      О целительнице Варламов был наслышан, но встречаться с нею ему не доводилось. Кассиопея вела скромный образ жизни, на светских раутах не появлялась, как большинство модных целителей и прорицателей, и свою жизнь окружила ореолом загадочности.

      Режиссер уселся на диванчик в небольшой прихожей и огляделся. В приемную целительницы вела двухстворчатая дверь, занавешенная тяжелыми бархатными портьерами с золотой бахромой. На стенах – красные шелковые обои с золотым тиснением, на полу – вишневая ковровая дорожка. Интерьер давил вычурностью, но миссию свою выполнял – создавал ощущение тайны.

      Запах свечей и благовоний щекотал нос. Иван Аркадьевич шумно высморкался, с раздражением взял с журнального столика свежую газету и пролистнул. Настроение было скверным. Не любил он всех этих экстрасенсов, гадалок и прочих оракулов. Испытывал к ним неприязнь, которая возникла не на пустом месте.

      Когда Варламов был еще совсем зеленым амбициозным юношей и только собирался покорить мир, ему довелось столкнуться с одной старой цыганкой. Развивались события по стандартному сценарию: гадалка попросила позолотить ручку в обмен на правду о будущем. Денег у молодого человека было ровно на обед, но любопытство пересилило голод. Он выгреб из кармана горсть мелочи и ссыпал на морщинистую ладонь. Цыганка с довольным видом спрятала деньги, потом взглянула на руку Варламова и – отшатнулась от него как от чумы, заковыляла прочь, шепча себе под нос что-то на своем языке.

      Негодуя, что чернобровая его обманула – деньги взяла, а обещание не выполнила, – Иван хотел было ринуться следом, но с места сойти не смог, ноги словно приросли к земле. Так и стоял истуканом, пока цыганка не исчезла из вида. Злость прошла, когда он сунул руку в карман и обнаружил там деньги, все до единой копейки, которые отдал за предсказание. Но вместо радости душу сковал ледяной страх. Что такого ужасного прочитала гадалка по его руке? Почему не стала ничего говорить, вернула деньги и скрылась?

      Вскоре Варламов узнал, что цыганки порой отказываются гадать, если видят на ладони скорую смерть, и жизнь его в одночасье превратилась в ад. Иван боялся умереть и несколько лет жил как крот в норе, опасаясь ослепнуть от солнца. Но солнце манило к себе. Устав бояться, он разозлился и начал действовать – работал как вол, чтобы все успеть, развлекался, словно в последний раз, рисковал, как глупый юнец. Жизнь наполнилась яркими красками, событиями, людьми – но страх был с ним всегда, мешал строить планы на будущее, ломал характер, подстраивал под себя. Только после пятидесяти он победил страх, успокоился, расслабился и перестал бояться смерти. К тому моменту он уже стал знаменитым на весь мир режиссером.