Случай Растиньяка. Наталья Миронова

самостоятельно Мэлор не смог. Причитая, к нему подскочила Анжела, но и ее сил оказалось мало.

      –  Молчи, дура! – окрысился на нее муж.

      Как в сказке про репку, подняли пострадавшего Алик и мужики из Катиного журнала. Анжела, не вняв совету, набросилась на Катю:

      –  Ты что, без мозгов? Не могла потерпеть? А мне теперь его в травмпункт волочь? Может, у него там трещина!

      Тут к Анжеле, опередив Катю, протиснулась мрачная и грозная Этери. Длиннющая, худющая, со смуглым и узким грузинским лицом, она утесом нависла над маленькой светленькой Анжелой. Голоса не повышала, да ей и не надо было:

      –  А ну заткнись!

      Анжела захлебнулась жалобами и умолкла. Зато Мэлор и не думал униматься. Поддерживаемый тремя мужчинами, он попытался сделать шаг, скривился от боли и завопил:

      –  Я на тебя в суд подам! За нанесение! Вы все свидетели! – Он обвел бешеным взглядом присутствующих.

      –  Подавай, – едва шевеля губами, ответила Катя. – Все свидетели.

      В конце концов было решено, что Алик отвезет Мэлора в травмпункт на его, Мэлора, джипе, а один из Катиных сослуживцев поедет следом на легковушке Алика, чтобы ему потом было на чем добраться до дому.

      –  Ты пьян, – напомнила мужу Катя.

      Вообще-то в эту минуту ей было совершенно все равно, разобьется он или нет, заберут его в милицию или все обойдется… Алик же с неудовольствием протянул свое фирменное:

      –  Ну, ты, старуха, даешь… Чего ты как неродная?

      Это он так пытается сгладить неловкость? Значит, ему наплевать, когда другой мужчина лапает ее на глазах у всех? Вот и Анжеле все равно, что ее благоверный липнет к другой. В голове у Кати отстраненно и как-то абстрактно мелькнула мысль: а Алик ей изменяет? И она вдруг с пронзительной отчетливостью поняла – это ее не волнует. Ни капельки.

      К ней подошла самая старшая из присутствующих, Елена Валериевна, или просто Лена, как она просила себя называть, редактор детского издательства, для которого Катя иллюстрировала сказки. Катя машинально отметила, что на ноге у Елены Валериевны поехал чулок, а следом за чулочной «дорожкой» сочится тоненькая струйка крови.

      –  Катенька, с вами все в порядке?

      –  Извините, – механически, по-прежнему не чувствуя губ, словно ей сделали заморозку, проговорила Катя. – У вас кровь идет. Пластырь дать?

      –  Пустяки, не обращайте внимания. А вот вам надо сесть, выпить чего-нибудь горячего и сладкого. Может, врача вызвать?

      –  Не беспокойтесь, Леночка, я ею займусь, – пообещала Этери.

      Мэлора наконец вывели, гости стали торопливо расходиться. В крошечной прихожей больше двух человек одновременно не помещались, поэтому в дверях столпилась небольшая очередь. Этери тем временем усадила Катю на диван. К ней подходили, хрустя осколками, прощались, что-то сочувственно бормотали…

      –  Ничего… Бывает…

      Она не слышала.

      Когда они с Этери остались одни, Катя хотела что-то сказать и вдруг поняла, что не может.

      –  Ты