Джон да Иван – братья навек. Александр Тамоников

секретность?

      – Ну, вывезли бы в лес. Там провели. Сюда-то зачем перебросили? Познакомиться с мистером Харсоном могли бы и завтра. Да и чего с ним знакомиться? У нас свое начальство.

      – Иди, Миша, погуляй, комаров покорми; глядишь, и успокоится твоя мятежная душа. А там подколешь еще кого-нибудь…

      – Кого? Все по норам забились. Ходил в душевую, в коридоре – никого. Все к «ящикам» прилипли, будто телевизора никогда не видели… Ладно, смотри сериал. Пойду!

      Шепель вышел из казармы. В курилке увидел одинокую фигуру. Кто-то тоже вышел. Пошел к курилке. И удивился, увидев в ней Луизу Крофт, задумчиво державшую в пальцах длинную тонкую сигарету.

      – Прошу прощения, разрешите составить компанию, миссис Крофт?

      – Проходите, Майкл. Вам тоже не сидится в казарме?

      – Мне понятно, почему не сидится, я по натуре своей человек неугомонный; а вот что вас заставило покинуть номер?

      Женщина бросила сигарету в урну.

      – Одиночество, Майкл. Вот уже почти два года, как я стала ненавидеть одиночество.

      – А до этого относились к нему терпимо? Я закурю?

      – Да, конечно! Это же место для курения… Раньше, Майкл, одиночество имело смысл.

      – Какой смысл может быть в одиночестве? – удивленно спросил Шепель.

      – А вы у супруги своей спросите.

      – Супруга в городке, и увижу я ее, судя по всему, не скоро.

      – О’кей, тогда отвечу я. Одиночество имеет смысл, когда оно сопровождается ожиданием. В ожидании – смысл одиночества.

      – По-моему, вы не медицинский университет, или как там в Штатах учебное медицинское заведение называется, а философский факультет окончили.

      – Отчего вы так думаете?

      – Говорите сложно.

      – Может быть… Два года назад я тоже часто оставалась одна. И это не тяготило меня, потому что я ждала возвращения мужа. Мы служили с ним в Ираке. Он часто выезжал на задания и однажды не вернулся. Подразделение, которым командовал Дэвид, попало в засаду, все солдаты и офицеры погибли. Погиб и мой муж. Тело в гарнизон привезли через двое суток в мешке, и я не видела его мертвым. Меня уволили, и я улетела одним бортом с гробом мужа. Затем были торжественные похороны, а потом наступило одиночество. И вот оно уже не имело смысла, так как ждать мне было некого. Я сходила с ума в доме, в котором совсем недавно было счастье, жила любовь. И я стала ненавидеть этот дом, ненавидеть одиночество. Потому с радостью приняла предложение вернуться на службу и стать помощником Харсона. Я знала, что он командует подразделением специального назначения. Знала, что придется вновь вернуться на войну. Но это было лучше проклятого одиночества.

      – Извините, Луиза, я не знал о том, что вы вдова боевого офицера.

      – Мне не за что извинять вас. Вы и не могли знать, что я была замужем.

      – Служба помогает вам?

      – Да, иначе я вернулась бы в Штаты. Но все равно, иногда одиночество настигает меня и словно тащит в бездонную пропасть. А я все чаще думаю: стоит ли сопротивляться? Не лучше ли прыгнуть в пропасть, чем постоянно балансировать на ее краю?

      – Перестаньте,