Vive le basilic!. Вера Камша

и животных, привычки местных хищников, охотничьи байки – записывалось все. В очередной раз услышав, как Монье врет про свои победы надо львами и гепардами, капитан не выдержал.

      – Некоторые рассказы, – вмешался он, – надо классифицировать как сказки.

      – Да-да, – подтвердил доктор, вовсю орудуя своей чертовой зубочисткой, – наш предводитель обоза…

      – Не только и не столько обоза.

      – Мой капитан, – Дюфур обезоруживающе усмехнулся, – насчет вранья и его применения меня учить не надо. Уверяю вас, читатель скушает и попросит добавки… О! Кто это так гнусно орет?

      – Бабуины… Слыхали?

      – Читал. Они собакоголовые.

      – Мерзопакостные они. – Анри не удержался и в упор посмотрел на доктора. – Болтливые, бесцеремонные и навязчивые.

      – В таком случае в очерке я их назову репортерами саванны, – быстро и весело сказал Дюфур. – Кстати, капитан, не продолжить ли нам столь успешно начатое в Шеате и не устроить ли небольшие ска́чки? Жара уже спала, а место располагает.

      Отряд почти пересек открытое ровное пространство, вплотную приблизившись к группе невысоких, беспорядочно разбросанных холмов, и дозорные с ближайшей вершинки как раз подавали знак, что все спокойно.

      – Ска́чки? Почему нет? – Анри ласково похлопал по шее Набукко. Жеребец фыркнул, мотнул головой, всем своим видом давая понять, что неплохо бы размяться. – К лошади вы привыкли, я это вижу, и она немногим хуже моей. Так попробуйте не отстать… слишком сильно.

      – Прежде всего, молодые люди, вам бы следовало… – Не дослушав очередного поучения, капитан послал Набукко вперед, прямо в холмы, репортер отстал на какие-то секунды, и тут же в спину весело засвистели и заулюлюкали, подбадривая соперников, легионеры. Черт, как же давно он не участвовал в соревнованиях!

      Рвется навстречу рожденный галопом ветер, стучит в висках кровь, бьют землю копыта, зеленым атласом стелются еще не убитые солнцем травы. Ручей, тоже весенний, не иссохший, не огибать же! Скачка становится полетом, привычно и все равно празднично сжимается сердце, Набукко берет препятствие с ходу и несется дальше, туда, где вовсю машут руками разведчики.

      Первый раз Анри позволил себе оглянуться уже на склоне. Рыжий Дюфура честно старался, и он действительно был неплох, но вот всадник скорей мешал, чем помогал.

      Двадцать шагов разрыва, тридцать… Рыжий оступился, осекся, вот вам и все пятьдесят! Теперь второй подъем. Тоже мне, брали и круче! Ноги Набукко мощно отталкиваются от гудящей земли, галоп переходит в бешеный карьер. Рука привычно прихватывает прядь гривы, неба становится все больше, холма – все меньше, а что наш репортер? Не сдается, хоть и отстает уже совсем безнадежно. Не сойти с дистанции, когда все ясно, тоже надо уметь.

      Вершина. С Набукко хватит, с рыжего – тем более, а Дюфур, похоже, на соревнование плюнул и просто старается правильно одолеть подъем. Да, мсье, это вам