Я и Тёмка. Ольга Яралек

сама тебе сейчас как дам!

      Тут вошла баба Валя.

      – Она первая! – завопил Тёмка. – Она обзывается!

      – Я не обзываюсь, – запищала я. – Это такое заболевание.

      – Какое заболевание? Что происходит? – спросила баба Валя.

      – Слепоток. Заболевание. Он цвет не различает.

      – Кто не различает цвет? – удивилась баба Валя.

      – Вот он! – ткнула я пальцем Тёмку в бок.

      – Ах, ты так! Ну, на тебе!..

      Тут мы стали кидаться друг в друга сначала карандашами, а когда те закончились, похватали свои альбомы и уж было начали ими драться, но баба Валя схватила нас за шкирки.

      – Не «слепоток», а дальтоник. Это во-первых. Во-вторых, сейчас же прекратите, или я поставлю всех по углам.

      – Я и говорю! Татоник! Он не знает, какого цвета этот карандаш! – закричала я, вырываясь и поднимая с пола лиловый карандаш.

      – Он сиреневый! Баба! Он же сиреневый?

      – Он розовый, – ответила баба Валя. – А лиловый – это чёрно-фиолетовый.

      – Да? – хором выдохнули мы с Тёмкой.

      – Или бордовый…. Точно не помню.

      – Ну, не важно, – сказал Тёмка. – Главное, что этот карандаш не лиловый, а розовый.

      – И не сиреневый!

      – И не лиловый!

      – И не сиреневый!

      – У нас в редакции дизайнеры есть. Сейчас позвоним и спросим. Самой интересно.

      Баба Валя позвонила в редакцию и долго с кем-то говорила. Сначала о погоде, потом об огороде, потом о каком-то авансе. Мы уже и стояли, и сидели рядом, и подпрыгивали, и раскачивались от нетерпения. Наконец она заметила нас и, вспомнив, зачем мы стоим рядом, спросила свою знакомую о лиловом цвете.

      – Ну, всё понятно, – сказала она, закончив разговор и поворачиваясь к нам. – Лиловый – это цвет, который образуется, если смешать красный и синий. Понятно?

      – Понятно, – ответили мы. Хотя было совершенно непонятно. Когда баба Валя вышла, мы побежали за красками, тут же смешали красный с синим и… получили совершенно разные цвета! Я – фиолетовый, Тёмка – бордовый. Потом ещё раз смешали, и ещё… цвет ни разу не повторился. Так мы и не поняли, какой он, этот лиловый.

      После обеда сели книжку смотреть про животных. А там, как назло, нет подписей под картинками. Когда дошли до гиппопотама, я говорю:

      – Смотри, какие уши у гиппопотама маленькие!

      – У какого гиппопотама? – удивился Тёмка.

      – Как у какого? У этого! – ткнула я пальцем в картинку.

      – Ну, ты уж совсем. Того… Это же бегемот!

      – Сам ты бегемот! Это гиппопо, который гуляет по Лимпопо! Ещё стихи есть такие!

      – Не знаю я никакого гиппопо! Это бегемот. Спорим на сто щелбанов?

      – Спорим, хоть на тысячу!

      Мы побежали к бабе Вале на кухню. Она сосредоточенно читала какие-то рецепты.

      – Баба! Баба! Кто это? – Тёмка сунул книгу с животными бабушке под нос.

      – Батюшки! Осторожней! Где? Это бегемот. Идите отсюда.

      – А! – заорал победно Тёмка. – Что я говорил! Давай свой лоб, кулёма!

      – Нет! Это гиппопотам! – завизжала я тут же.

      – Ну да, – отмахиваясь от нас руками, сказала баба Валя. – Бегемот