Кольцо предназначения. Наталия Ломовская

дверь, как отец несколько раз виновато стучался к ней… Но не реагировала. Разобрала вещи и легла спать, а проснулась только глубокой ночью – измученная внеурочным сном, совершенно разбитая, с головной болью. Чуда не случилось, мама не воскресла, не вернулась с того света, ее место заняла другая женщина. Мало того – эта женщина существовала и при маминой жизни! Головная боль словно помогла вынуть из пассивной памяти картинку – эта девушка рядом с отцом в автомобиле, давно, три года назад. Секретарь-референт папашин, Светлана! Вот оно что!

      Неизвестно зачем обмотав голову полотенцем, Вера вышла на кухню. Невозможно же вечно сидеть взаперти! Ей хочется есть, и чаю, и помыться! Она, в конце концов, пока еще живет здесь и имеет на это право!

      Кухня плавала в клубах сизого дыма. Отец сидел за столом, курил, перед ним – недопитая чашка кофе, уже подернутого пленкой, ощетинившаяся окурками пепельница, туба валидола. Вероника распахнула окно, дым стал уходить.

      – Нам, кажется, нужно поговорить, – без вопроса в голосе произнес отец.

      – Если считаешь нужным, – пожала плечами Вероника.

      – Почему ты так неожиданно убежала? Я понимаю… Бывают неловкие ситуации, но ты – воспитанная молодая особа, могла бы сохранить лицо…

      – Ты же мне еще и выговариваешь! – возмутилась Вера. – Это не я попала в неловкую ситуацию, это ты попал, папочка!

      – Тебе следовало позвонить перед приездом. У меня есть личная жизнь, я вправе ожидать от дочери уважения к ней. Хорошо, Вера. Давай оставим этот скандальный тон и обсудим все спокойно.

      Это был тяжелый разговор. Разумеется. Тяжелые разговоры вообще случаются чаще, чем легкие. Или это так кажется, потому что приятный, но ни к чему не обязывающий треп забывается слишком быстро? А сказанная спокойным голосом, но страшная, страшная фраза застревает на всю жизнь. К тому же порой тон самого разговора означает едва ли не больше, чем произносимые слова… «В моей жизни есть другая женщина». «Я тебя больше не люблю». «Ребенок не от тебя».

      – Нас со Светланой связывает многое. Твоя мама… Вера была замечательным человеком, удивительной женщиной. К сожалению, сферы наших, ну, что ли, интересов разошлись много лет назад. Она занималась наукой, литературой, она не знала и, в сущности, не хотела знать, на какие деньги мы живем, чем я занимаюсь, какие у меня сложности и проблемы… Я, ты же понимаешь, ни в чем не хочу ее упрекать, я всю жизнь восхищался… и восхищаюсь ею… Но придется признать непреложный факт – у меня есть Светлана, и я больше не считаю нужным лгать и изворачиваться. Не считаю возможным то есть. Я думаю, ты большая девочка, ты поймешь меня.

      – Как мы дальше будем жить? – спросила Вера, в первый раз взглянув отцу в глаза.

      – Не знаю… Как-нибудь, – пожал плечами он.

      – Ты собираешься жениться на Светлане?

      – Может быть. Если она не будет против.

      – Ого!

      – Что значит это восклицание, могу я узнать?

      – Ничего. Просто –