Основы криминалистики. Курс лекций. Олег Яковлевич Баев

изучаются, конечно же, не теорией доказательств и не криминалистикой. Они изучаются наукой, приобретающей в наше время все большее и большее методологическое значение, – теорией информации, предмет которой и составляют «законы и способы измерения, преобразования, передачи, использования и хранения информации»[17]. В сущности, и теория доказательств, и криминалистика изучают те же закономерности. Но! Во-первых, относительно специфического, уголовно-релевантного вида информации; во-вторых, каждая из них изучает эти закономерности в своих целях.

      Цель изучения информационных закономерностей теорией доказательств – учет их самих и результатов их проявления в возникновении и развитии норм доказательственного права, его институтов и системы. На этой основе, как верно отмечалось в литературе, в частности В.Я. Колдиным, «теория доказательств исследует процесс доказывания как динамическую систему правоотношений». Иными словами, теория доказательств изучает общественные отношения, связанные с процессом доказывания в уголовном судопроизводстве.

      Но процессуальные отношения и процессуальные институты не охватывают и в принципе не могут охватить всей многогранной, далеко не инвариантной деятельности по собиранию, исследованию, использованию и оценке уголовно-релевантной информации. Подобно тому как, скажем, теория шахматной игры не в состоянии формализовать все ситуации, возникающие и могущие возникнуть в практике игры, как военное искусство не может предугадать все перипетии предстоящего сражения, так и теория доказательств не может облечь в форму соответствующих правоотношений весь процесс доказывания, формализовать (в лучшем смысле этого слова) всю информационно-познавательную деятельность по исследованию преступлений.

      Более того, даже соблюдение всех процессуальных предписаний без наполнения их криминалистическим содержанием – еще не расследование, не исследование преступлений. «Очень многие следственные производства, – писали семьдесят лет назад В. Громов и Н. Лаговиер, – являясь удовлетворительными с точки зрения соблюдения процессуальных форм, в то же время совершенно неудовлетворительны с точки зрения основной цели всякого расследования – раскрытия материальной истины. Процессуальные нормы внешним образом соблюдены, следствие по делу закончено, а «след» – тот самый – безнадежно утерян… Но что было сделано, чтобы «след» найти, чтобы запутанный клубок распутать? На первый взгляд сделано все: свидетели допрошены, длинная цепь протоколов налицо. Но более внимательное ознакомление с делом показывает, что в действительности следователь брал лишь те доказательства, которые, если так можно выразиться, сами плыли ему в руки… В сущности, вместо доподлинного расследования и искания истины оказывается чисто обрядовая регистрация всевозможных фактов, которые всплыли сами собой»[18]. К сожалению, по причинам, требующим глубоких специальных исследований (освещение которых явно выходит за пределы темы настоящей

17

См.: Философская энциклопедия. – Т. 5. – М., 1970. – С. 210.

18

Громов В., Лаговиер Н. Искусство расследования преступлений. – М., 1927. – С. 130–131.