Паутина удачи. Оксана Демченко

узнает ненароком мама Лена…

      Я прошла вагон насквозь и миновала второй тамбур. Вежливо постучавшись и позвонив в звонок, шагнула в седьмой вагон – в прошлый раз на большой станции его переместили сюда по распоряжению деда: чуть подальше от паровоза, чтобы потише и воздух почище. Это ведь вагон начпоезда. После отправки того злополучного письма про болезнь дяди Миши и его бесполезность Корней места себе не находит. Как отдал конверт, так и принялся себя грызть. Смотреть страшно. Я сколько раз порывалась сознаться, что текст переделала, но все не решаюсь. Мало ли что из моей запоздалой откровенности выйдет?

      – Здравствуй, Береника. Корнею Семеновичу обед собрала? – Начпоезда открыл дверь купе-кабинета и улыбнулся мне, тихонько, чтобы никому не помешать, крадущейся мимо.

      – Здравствуйте. Именно так, дедушке.

      – Оставь моему помощнику. Детям сейчас не место на паровозе: спешим мы, сама понимаешь.

      – Он сразу отнесет?

      – Обещаю, – по-свойски подмигнул мне дядя Миша. – Приходи опять, когда станцию минуем. Расскажу, как там дед и в целом куда двигаемся. Опять же есть у меня к тебе небольшое дельце.

      Я кивнула, передала корзинку с припасами и пошла в хвост вагона, щупая в кармане свинчатку. Ее где-то раздобыл Саня и подарил мне. Он всегда полагал, что это очень полезная вещь, особенно для тощей пигалицы, не умеющей по-настоящему за себя постоять. Не так уж и ошибался, как выясняется. Ну не любят меня наши девочки. А точнее – бабы малолетние. Такой уж поезд собрался: пацаны – прекрасные, я с ними в войнушку играю, в магов и воров, в лапту. А с девчонками накоротко, до настоящей дружбы, не схожусь. Как шутит папа, знающий и это, я просто не люблю лузгать семечки. И плевать на чистый пол не обучена.

      Они никуда не ушли. Ни Алеся, которая меня на полгода старше, ни ее тупая подружка Тоня, корова неполных пятнадцати лет. Обе ждали, занимаясь тем самым важным бабским делом – сплевывая шелуху семечек на пол. «Интересно, что на них вдруг накатило?» – мельком подумала я. Прежде до таких непростительных слов не доходило. Я вообще понятия не имела до сего дня, что могу захотеть кого-то убить.

      – Пришла дослушать про свою дешевую мамашу? – уточнила Алеся.

      Разговаривать с ней я не стала. Их двое, и они сильнее, все равно мне быть битой, тут дело не в удаче. Но хоть раз заехать ей, чтоб гнусью своих слов подавилась! Видимо, что-то у меня в лице было такое… необычное. Алеся смолкла и вроде бы даже заколебалась. Я же шла не останавливаясь, совершенно деревянным шагом и выпрямила сжатую в кулак руку точно таким способом, как отец показывал Сане. Сперва левой махнула повыше, а потом правой – вниз, под ребра. Получилось хуже некуда, она все угадала. Но не все успела.

      Потому что мир слегка изменился и тени удачи-неудачи поплыли прямо у меня перед открытыми глазами. Это оказалось восхитительно удобно! Алеся шагнула левее, тень накрыла ее бок, и я успела достать его. Потом, следуя светлому островку везения, резко сжавшемуся, метнувшемуся вперед и вправо, я прыгнула