Любовница отменяется, или Тренчкот. Наталия Левитина

Ты совсем меня не слушаешь!

      – Что? Да. В смысле, нет! Я внимательно тебя слушаю.

      – Нет! Признайся, сейчас ты думала о чем-то другом!

      Естественно!

      Я размышляла о Никите и его двойной жизни. Но и не думала посвящать маму в подробности.

      – О Хемингуэе, – скромно признаюсь я. – Я думала о Хемингуэе.

      – Да ладно!

      – Серьезно. Прочитала в его парижских заметках об одной катастрофе. Он был молод, беден, еще неизвестен и только учился писать…

      – Насколько я могу судить по его произведениям, ему это так и не удалось.

      – Почему?

      – Он с таким трудом выдавливал из себя каждое слово и каждый абзац – словно ему приходилось писать под дулом пистолета.

      – Но Хемингуэй получил Нобелевскую премию за рассказ «Старик и море»! – вступаюсь я за писательское мастерство американца. Мы ведь с ним почти коллеги – я тоже пишу (например, вчера накропала статейку для дамского журнала «Стильная Леди». Думаю, мне Нобелевскую премию никто не даст. Мечтаю лишь о гонораре).

      – Ну, так он получил премию не за стиль, а за философскую глубину произведения. За масштабность идеи. Хотя ладно. Это мое личное мнение. Что ты там хотела рассказать?

      – Так вот. Его жена, собираясь в поездку, сложила в чемодан все рассказы Хемингуэя, оригиналы и отпечатанные копии – в те времена, представь, печатали на машинке, на каком-нибудь «Ундервуде», я думаю. И этот чемодан у жены украли на вокзале! Ты представляешь!

      – Деньги она тоже туда положила?

      О чем еще может спросить банкир?!

      – При чем тут деньги?! Хемингуэй остался без рассказов, ты только задумайся! Какое горе для писателя! Катастрофа! Но дело совсем не в этом.

      – А в чем? – скучным голосом осведомляется Марго. Наверно, ей уже надоел мой рассказ, и она только из вежливости готова выслушать до конца дочкины излияния.

      – Неужели его ранние рассказы были настолько ужасны, что пришлось выдумывать историю с чемоданом?

      – То есть чемодан никто и не крал?

      – Подозреваю, он все это придумал, чтобы избавить мир от знакомства с его первым литературным опытом.

      – Так и не показывал бы никому… К чему такие сложности? Наверное, чемодан действительно украли.

      – А если и украли! Тогда зачем Хемингуэй об этом написал, зачем поведал всему миру? Ведь иначе как дурой его жену не назовешь – умудрилась потерять и оригиналы, и копии!

      Да я убила б за это!

      Представляю: написано десять статей, готовых к отправке редактору. Это же целое богатство! И вдруг – сбой в Сети, проблемы с компьютером, все сгорает. На диск не скопировала, на флэшку – тоже. Все пропало! Остается тихо утопиться в раковине…

      – Знаешь, Юля, на фоне массового эксгибиционизма современных публичных персонажей история с чемоданом не выглядит чересчур откровенной. Я сегодня случайно включила телевизор и увидела дочь известного в прошлом политика. Она рассказывала о том, какие у нее трусики. Папа уже давно в могиле, но покоя он