Завещание. Вера Петровна Желиховская

на последние слова мужа, она осталась невозмутима и чужда всему, кроме его страданий. Страдания его, казалось, её терзали!..

      Зато умиравший не спускал тревожных глаз с доктора, и как только тот запер большую дорожную шкатулку, он протянул к нему руку за ключами.

      – Пока жив, – у меня будут! – промолвил он, пряча всю связку в карман… – А как умру, – тебе поручаю их, Эдуард Викентьевич. Сбереги, в последнюю услугу.

      Он опять отвернулся к стене.

      – А теперь – дайте покой!.. Боль отступила, может засну… Уйдите!

      – Мой друг! Позволь мне остаться возле тебя! – промолвила было генеральша, склоняясь нежно к мужу.

      – Уйди! – резко крикнул он. – Дай покой, говорю.

      Она встала, шатаясь.

      Доктор поспешно подал ей руку. Она вышла, опираясь на него, снова трагически прикрыв платком глаза.

      – Успокойтесь, ваше превосходительство! – сочувственно шептал доктор, плохо сам сознавая, что говорит его язык. – Вот здесь приготовлены вам комнаты… Вам ведь тоже нужен отдых, после такого долгого пути…

      – О! Я о себе не думаю!.. Мне так его жаль!.. Бедный, бедный безумец!.. Много я от него вынесла! Он такой подозрительный, такого тяжёлого характера… И странностей у него бездна!.. Вы знаете, доктор, мне иногда положительно казалось, что он не совсем здрав…

      – Г-м! – кашлянул врач.

      – Хотя бы эта странная перемена завещания! – продолжала генеральша, не дождавшись более определённого сочувствия. – Это обращение со мною… За что?..

      – Да… Это весьма печально! – пробормотал врач.

      – Скажите, доктор: он ждёт своих детей?

      – Только Анну Юрьевну! Только её одну. Она обещала приехать со старшими детьми… Ещё вчера была телеграмма. Целый день ждали…

      – Скажите!.. Откуда внезапная нежность? Десять лет не видались… Может быть и супруга её ждёт? Зятя своего, этого азбучника? – презрительно осведомилась генеральша.

      – Нет! Где же? Человек служащий… И сын тоже, Пётр Юрьевич: не могут тотчас приехать! В командировке, в Закаспийском крае… Даль!

      – Да, далеко! – согласилась генеральша, очевидно занятая другими мыслями. – А скажите, Эдуард Викентьевич, эта новая духовная… давно она написана?

      – Только сегодня. Только сегодня-с. Черновая была заготовлена на прошлой неделе; но генерал всё медлили. А тут, как с утра сегодня приступили эти боли…

      – Последние? Опасные? – перебила Ольга Всеславовна.

      – Крайне!.. Признаки весьма дурные… Как они появились, Юрий Павлович поспешили послать за нотариусом… Вы ещё его застали здесь.

      – Да!.. А та, старая, прежняя духовная значит уничтожена?

      – Н-не знаю-с… Но не думаю… Ах! Нет, нет, я и забыл: генерал собирались телеграфировать.

      – Да?.. Телеграфировать?

      Генеральша пожала плечами, грустно покачала головой и прибавила:

      – Он так переменчив! Так переменчив!.. Впрочем, я думаю, что всё равно: ведь, кажется, по закону имеет силу последнее завещание?

      – Да-с. Несомненно – последнее.

      Генеральша