Подруги. Вера Петровна Желиховская

зеркалами в гостиной, Полина сказала сестре, которая упражнялась в грациозных реверансах:

      – Ишь, как ее мама нарядила!.. Платье её сто рублей стоило! Я сама видела, как мама платила…

      – Да, но у неё и в нем такая же вульгарная наружность, – заявила Риада. – Elle n'a rien de distinguè!..(В ней нет ничего элегантного!)

      – Платье бы ничего, – продолжала старшая, – у меня еще лучшие будут, но мне досадно, что мама отдала ей свой жемчуг… С какой стати?.. Она ей не родная дочь, зачем же отнимать у своих? Это несправедливо!

      – A мне все равно!.. М-lle Наке говорит, что лесные ландыши на хорошо воспитанной особе наряднее, чем драгоценные брильянты на невоспитанной.

      – Ну, что там воспитание?… Были бы деньги да красота!.. Дурная – что ни надень, что ни скажи – все гадко, а хорошенькая да нарядная – всегда первой будет.

      – Первой будет у дураков! – с убеждением заявила Риада. – A если она слова не будет уметь сказать умно, не будет уметь держать себя comme il faut – её не потерпят в порядочном обществе.

      – Глупости! Богатую да хорошенькую – всюду потерпят! – убедительно возразила живая, хорошенькая Полина, бросив на себя в зеркало очень довольный взгляд.

      – Ну, хорошо, – важно согласилась Ариадна, – но ведь ее только потерпят, а если она еще ко всему образована, умна, – ее в десять тысяч раз больше будут ценить.

      – Очень мне нужно! – решила Полина. – Для меня гораздо важнее хорошо танцевать, на балах разговаривать некогда: все танцуешь!.. Ах, скоро ли пройдет три года!.. Мама обещалась, что в шестнадцать лет будет меня вывозить…

      – Да тебе чрез три года будет всего пятнадцать…

      – Вот вздор какой! Несколько месяцев… Мне теперь двенадцать с половиной… Ах, да я и до выездов натанцуюсь! Вот и сегодня: я уже на две кадрили ангажирована. Ты знаешь, князь Мерецкий говорит, что я чудесно танцую?.. Он в прошлом году еще, на детских балах, только со мной одной и танцевал…

      – С тобой одной? Да ты совсем не хорошо танцуешь…

      – Я не хорошо танцую?.. Я?!.. Скажите, пожалуйста!.. Кто ж танцует лучше меня? Уж не ты ли?

      – A разумеется. Прошлый раз в лансье m-lle Constance сказала, что я грациозней всех…

      – В лансье?.. – расхохоталась Полина. – Очень мне нужно танцевать такие допотопные танцы! Я танцую, как большие. Мне бы вальс, котильон, а не какой-нибудь дурацкий лансье; я и мазурку так танцую, как редко кто умеет!

      – Хвастунья!

      – Ничуть не хвастунья!.. Я правду говорю… Ты, со своими реверансами да разными грациями, никогда не будешь танцевать так ловко и хорошо…

      – A вот посмотрим, кто сегодня будет больше танцевать…

      – И смотреть нечего!.. Со мной танцуют наравне, как с большими; я даже буду наверное больше Нади танцевать…

      Полина стояла все еще у зеркала. Она вырвала из стоящего в подзеркальнике букета несколько цветов и по очереди прикладывала их то к голове, то к груди.

      – Посмотри, Риада, хорошо?.. Приколоть?

      – М-lle Наке говорит, что дети не носят цветов.

      – Да, искусственных, а живые – всем можно. Я попрошу у мамаши: