Тот, кто придет за тобой. Татьяна Степанова

за веревку, он направил фонарь вниз.

      И увидел все своими глазами.

      Тело утопленницы плавало в черной воде как... А рядом...

      Отчего-то он сразу понял, что это целый выводок...

      Что они еще малы и малосильны...

      Алчные и хилые, на тонких паучьих ногах...

      Если бы только не их глаза, уставившиеся на него...

      Они пожирали ее тело в темноте, и он светом фонаря помешал им, и теперь они таращились на него...

      Вцепившись в веревку, он не мог издать ни звука, не мог закричать:

      – Эй, тащите меня наверх!

      Ее лицо... еще не тронутое тленом... она смотрела на него со дна колодца, и ее волосы покачивались на воде, как водоросли, обрамляя бледные щеки.

      Он ухватился за веревку, как за свое последнее спасение, и начал подниматься сам, подтягиваясь на руках сантиметр за сантиметром.

      Фонарь он теперь держал в зубах и впивался в него все крепче и крепче.

      Они там, внизу, заняты ею... ее трупом... им сейчас не до него...

      Они не погонятся следом, потому что...

      Где-то там, наверху, – двурогий месяц. И ветерок, пронизанный запахом шалфея и мяты. И там их машина и две бутылки водки в багажнике рядом с запаской.

      И он ведь не хотел ничего плохого. Они все не хотели ничего плохого, наоборот, они приехали сюда, к колодцу, чтобы спасти ее.

      Чтобы спасти...

      Мало ли что случилось раньше...

      Теперь уже не исправить.

      Но они приехали к колодцу, чтобы спасти...

      А не наоборот.

      Тысячу раз нет...

      Тысячу сантиметров до поверхности, до края...

      Шорох раздался над самой головой.

      Не со дна, сверху.

      Желтое пятно зажатого в руках фонарика выхватило из мрака сначала лишь силуэт караулившего его существа.

      Оно было много больше размером тех малорослых и хищных. Упираясь в стенки колодца руками и ногами... лапами... цепкими, как у богомола, оно отрезало ему путь наверх.

      А потом он увидел его глаза. Они сузились и моргнули. Пасть ощерилась в довольной ухмылке.

      Оно дотронулось до туго натянутой веревки и с легкостью потянуло ее вверх, на себя, приближая его, сжавшегося в комок на том конце, и одновременно обвивая его веревочными кольцами – руки, шею...

      А затем оно сделало молниеносный выпад и оторвало ему голову, на миг захлебнувшись кровью, ударившей из поврежденных артерий. Потом что есть силы швырнуло этот темный окровавленный шар вверх. А когда там, наверху, раздался вопль ужаса... когда они поняли, что произошло с их товарищем... лишь тогда оно медленно начало подниматься, выползать из колодца, цепляясь за кирпичи.

      Ибо впереди у него была долгая охота.

      А обезглавленное тело на упущенной веревке рухнуло вниз. Его приняли с благодарностью, как манну небесную...

      По темнеющему небу, перечеркнув двурогий месяц, пролетел авиалайнер.

      И его слабый гул растворился в ночном воздухе, как кровь растворяется в воде.

      Глава 2

      ДЕКОРАЦИИ

      В сгущающихся сумерках месяц бледнел и таял – тонкий острый серп, чей свет затеняли собой