Куколка Последней Надежды. Вадим Панов

Я не ожидала. Какая-то дикость!

      Кабаридзе молча кивнул.

      Вообще профессор повел себя на удивление тактично и выдержанно. Услышав в телефонной трубке нервный голос девушки, он немедленно оделся и вышел встречать ее на улицу, расплатился с таксистом, проводил Машу до квартиры и отправил в ванную. Когда закутанная в простыню девушка вышла, ее уже ждал горячий кофе и коньяк. Кабаридзе не задал ни одного вопроса, не спросил ни о чем, и о своих приключениях Маша поведала профессору по собственной инициативе. Посвежевшая, отдохнувшая, она ничего не скрывала от Кабаридзе, честно рассказав и о вечеринке, и о дальнейших событиях. Единственное, о чем не упомянула девушка, что заставило ее отправиться в гости.

      – Если бы не этот мужик… – Маша скривилась, помолчала, ее пальцы чуть дрогнули. – Если бы не этот мужик, я бы, наверное, умерла.

      – Откуда он только взялся?

      – Просто чудо, – вздохнула девушка. – Других предположений у меня нет.

      – Может, гулял с собакой?

      – Вряд ли… Он что-то говорил, что возвращается с ночной смены… – Маша нахмурилась, задумалась, припоминая детали. – Знаешь, чем больше я думаю о нем, тем больше он кажется каким-то… странным, что ли.

      – Кто?

      – Да этот мужик, спаситель. – Девушка сделала маленький глоток кофе. – Холодный, как лед…

      – Холодный?!

      – Да. – Маша удивленно посмотрела на вскрикнувшего профессора. – Он сказал, что замерз, что простудился. А я, знаешь, я не почувствовала, что он болен. Он такой… крепкий.

      – Холодный? Это бывает. – Кабаридзе выдавил из себя смешок. – Скажи, а волосы? Какого цвета у него были волосы?

      – Белые, – сразу же ответила девушка. – Абсолютно белые. Я сначала решила, что он старый, а потом пригляделась – нет, крепкий мужик, лет сорока. Может, альбинос? Ой, а еще у него глаза красные… Я их увидела и подумала, что он действительно болен.

      – Черт!

      – Что случилось?

      – Ничего, – профессор отвел взгляд.

      Это было настолько неожиданно, что Маша не обратила внимания на смертельную бледность, покрывшую лицо профессора.

      – Да что случилось, Реваз?

      – Ничего.

      Кабаридзе взял себя в руки. «Господи, девочка, знала бы ты, КТО тебя выручил! Но почему он это сделал? Почему вмешался? Почувствовал?»

      – Ты с ним разговаривала?

      – Так, пара фраз, – протянула девушка. – Я была не в том состоянии…

      – Да, действительно, извини меня. – Кабаридзе осторожно обнял девушку за плечи. – Извини, я не подумал. – Он вздохнул. – Зачем ты вообще пошла на эту вечеринку?

      Маша прижалась лицом к плечу профессора и всхлипнула:

      – Я дура, извини меня, Реваз, я дура, дура!

      Он ласково погладил светлые, еще влажные волосы девушки, прикоснулся к ним губами.

      – Ты хотела уйти?

      – Да. Ты не знаешь, Реваз, ты не знаешь. Давай не будем говорить…

      – Не хочешь делать мне больно? – тихо спросил Кабаридзе.

      – Да, да. – Плечи девушки задрожали. – Я хочу быть с тобой, Реваз,