Последняя загадка парфюмера. Антон Грановский

о.

      Глеб перевернул вторую карту.

      – Еще дама, – спокойно сказал он.

      Долинский едва заметно усмехнулся, положил палец на карту, пару мгновений помедлил, явно наслаждаясь моментом, а затем перевернул ее – плавно и изящно, словно позировал перед фотокамерами. Второй король – на этот раз чернобородый пиковый султан, облаченный в чалму, – лег рядом с первым.

      – У вас все? – поинтересовался Долинский.

      Глеб коротко кивнул. По публике, наблюдавшей за игрой, пронесся вздох облегчения. Послышались смешки.

      – Ваши милые дамы биты, – с вежливой улыбкой произнес Долинский. – А мой третий король остался без партнерши.

      Противник перевернул последнюю карту. В глазах у Корсака зарябило. Он с усилием улыбнулся и выдохнул:

      – Хорошая игра.

      – О да! – В голосе Долинского слышалась ирония. – Хорошо играет тот, кто хорошо играет.

      Противник сипло хохотнул, и упитанное лицо его словно треснуло пополам. С изяществом фокусника вытащив из кармана черный шелковый платок, Долинский смахнул слезу, улыбнулся Глебу и сказал:

      – Вы любите рисковать, господин Корсак. В наше время это редкое качество.

      Крупье сгреб лопаткой фишки Глеба и передвинул их к толстяку. Глеб проводил фишки взглядом, и его слегка затошнило. Он медленно поднялся со стула.

      – Уже уходите? – поинтересовался Долинский.

      – Да, мне пора, – выдавил Глеб. – Есть кое-какие планы.

      – Приятно было иметь с вами дело.

      Корсак пробормотал в ответ что-то подходящее ситуации, затем попрощался с игроками и двинулся к выходу из клуба, чуть пошатываясь от пережитого потрясения.

      Погода была скверная. Дул прохладный ветер, пахло сырыми листьями. Воздух был такой влажный и густой, что в нем могли бы плавать рыбы. Однако Глеб с жадностью вдохнул полной грудью, усмиряя сердцебиение.

      Возле машины Корсак остановился. На черном небе белели облака, похожие на разводы известки. Порыв ветра заставил Глеба поежиться и поднять ворот пальто.

      – Корсак! – негромко окликнул его чей-то голос.

      Глеб обернулся. Перед ним, сунув руки в карманы длинного черного пальто, стоял высокий широкоплечий мужчина. Расстегнутый ворот рубашки открывал мускулистую шею, которая уже начала заплывать жирком. Верзила смотрел на Глеба светлыми холодными глазами, лениво пожевывая зубочистку.

      – Долинский уверен, что ты вовремя вернешь долг, – спокойно сказал он, в упор разглядывая Глеба.

      – Само собой, – ответил Корсак.

      – Если к понедельнику денег не будет, мне придется провести с тобой разъяснительную беседу.

      Карие глаза Глеба сузились. Он смерил верзилу холодным взглядом и проговорил:

      – А покалечиться не боишься?

      Верзила вынул изо рта зубочистку, внимательно на нее посмотрел и вставил обратно.

      – Смешно, – сказал он. – Слушай, Корсак, тебе не прет уже вторую. Какого хрена ты вообще играешь?

      – Я бы объяснил, да ты все равно не поймешь.

      – Ну да, куда уж мне, железноголовому. – Верзила усмехнулся. – Ты мне нравишься, парень. Люблю наглых и безбашенных. Но если придется переломать тебе ноги, я сделаю это без всяких угрызений совести. И не говори потом, что я тебя не предупреждал.

      – Спасибо на добром слове.

      – Наслаждайся.

      Верзила выплюнул измочаленную зубочистку, повернулся и медленно зашагал в сторону клуба. Глеб смотрел ему вслед, пока тот не скрылся за дверью, потом отвернулся и крепко затянулся сигаретой. Вкус у нее был как у резины. Корсак швырнул окурок в лужу и забрался в машину.

      Он ехал по ночному городу, по пустынной дороге. Мимо проносились неоновые вывески баров и магазинов. Ярко освещенные рекламные билборды, изображающие длинноногих блондинок, давали представление о том, что жизнь не такое уж дерьмо, раз в ней есть такие прекрасные вещи, как мобильные телефоны, стиральные машины и струйные принтеры. В глянцевом мире все продавалось и все покупалось. Единственное, что требовалось, чтобы устроить себе райскую жизнь, – это деньги. Деньги…

      2

      Виктор Фаворский, тридцатидвухлетний хозяин ресторана «Ночная регата», неспешной походкой пересекал зал, кивая знакомым и приятелям, которых среди посетителей было подавляющее большинство.

      «Ночная регата» считалась модной среди московской богемы – спивающихся художников, непризнанных поэтов, актеров средней руки, их любовниц и вечно пьяных подруг. С некоторыми из них Фаворский перебрасывался парой фраз, других просто одаривал радушной и приветливой улыбкой.

      Природа наградила Виктора Фаворского замечательной внешностью. Зеленые глаза ресторатора смотрели спокойно и ласково. Мягко очерченные губы притягивали взгляды женщин не хуже витрины модного магазина (сигарета смотрелась в этих губах особенно элегантно). Одет ресторатор был в дорогой темно-синий костюм и шелковую