Смерть как искусство. Том 2. Правосудие. Александра Маринина

театра плюс любой из девяти сотен зрителей, – отрапортовала Настя. – Здание так устроено, что это возможно. Вряд ли вас это порадует.

      – Н-да, попали… – задумчиво почесал переносицу Блинов. – Значит, так. Зови сюда Сташиса, буду ему указания давать. Кстати, где твой дружок Зарубин? Я ж велел вызывать его сюда, а то со мной два опера приехали, которые совершенно не в теме, они делом Богомолова не занимаются.

      – Здесь я, Николаич, не пыхти, – Сергей Зарубин вынырнул из-под руки эксперта, обрабатывавшего поверхность дверного косяка. – Ты небось с мигалкой ехал, а я, как простой смертный, все пробки собрал. Николаич, я парой слов с Каменской перекинусь, лады?

      Следователь сделал недовольное лицо, но Зарубин не обратил на это никакого внимания и потащил Настю в угол комнаты.

      – Убивать меня будешь? – виновато прошептал он. – Убивай, я же сам тебя и оправдаю. Ну, не сработала у меня чуйка, бывает. Казни, режь, делай что хочешь. Только Коле не говори, а то он меня со свету сживет.

      – Да ну тебя, – огорченно махнула рукой Настя. – Ведь просила же, просила, напоминала десять раз: собери мне данные на Лесогорова. Чуяло мое сердце, что именно здесь что-то неладно, он что-то знал, что-то важное, и его убили, чтобы он никому не рассказал. Я с тобой как с человеком, как с профессионалом, а ты… Дал бы мне вовремя информацию, я бы Лесогорова уже раскрутила по полной. А теперь только гадать остается.

      – Ну виноват, виноват. Хочешь, плюнь мне в рожу, – предложил Зарубин. – А я тебя утешу и скажу, что ничего твой Лесогоров такого особенного не знал. И убили его совсем не поэтому.

      – А почему?

      – Да это же очевидно, Пална! Сначала пытаются устранить Богомолова, потом устраняют Лесогорова. То есть сперва убирают режиссера спектакля, за ним – автора пьесы. Ну? Соображай.

      – Соображаю, – кивнула Настя. – Ты хочешь сказать, что кто-то пытается сорвать постановку «Правосудия»?

      – Именно что.

      – А зачем? Кому мешает постановка нового спектакля в театре? – не поняла она. – Или у тебя есть новая информация, которую я не знаю?

      – Информации новой нет, есть только старая, да и та от тебя пришла. Но ты сама посуди: два убийства, с разницей меньше чем в две недели, совершенные одинаковым способом – били чем-то тяжелым по голове, потерпевшие – люди, связанные с одной и той же пьесой. Где тут место сомнениям?

      На первый взгляд места действительно не было, и то, что говорил Зарубин, звучало более чем убедительно. Но ведь Настя разговаривала с Лесогоровым и поймала его на откровенной лжи. Неужели это ничего не означает? Неужели она ошибалась в своих подозрениях?

      – Надо узнать, с кем Лесогоров был наиболее близок здесь, в театре, – сказала она вместо ответа. – Я спрошу у Федотова, он должен знать.

      Александр Олегович стоял на лестнице вместе с вахтершей Тамарой Ивановной и что-то оживленно обсуждал.

      – Он с Никитой Колодным дружил, – сразу же ответил помреж, не задумываясь ни на минуту. – Они и в «Киноманию» вместе