Наложницы ненависти. Вадим Панов

и предсказатели Зеленого Дома просчитывали поведение Сантьяги всю ночь, и их вывод таков: комиссар делал хорошую мину при плохой игре! Он не был готов к сражению с иерархом Кадаф.

      – Сантьяга отличный барометр состояния Темного Двора, – задумчиво произнесла Мирослава. – Если высший боевой маг князя пребывает не в лучшей форме, значит…

      – Значит, мощности Источника навов не хватает! – перебил старуху Станислав. – Темный Двор переживает спад!

      Колдовство, как и любое другое действие, также требует энергии. Особой, магической энергии, которую Великие Дома получали из древних Источников, в работе которых случались периодические сезонные спады, оставляющие магов на голодном пайке. Генетические различия позволяли колдунам использовать только «свою» энергию, и их состояние лучше всего показывало положение дел в Великом Доме. А поскольку никто не знал природу Источника навов, то в данном случае это был вообще единственный показатель.

      – Поэтому они не спешат поддерживать претензии чудов!

      – А должны были бы, – вставил Мечеслав. – Когда ты слаб, надо искать союзников.

      – Навы пытаются избежать войны! – махнул рукой Станислав. – Они никому не хотят показывать свою слабость.

      – Если Темный Двор вне игры, – жестко усмехнулась Всеслава, – чуды вряд ли рискнут связываться с нами в одиночку. Станут просто тявкать.

      – И у нас будет пять дней на то, чтобы привести в чувство Монастырева и запустить производство «стима»! – радостно закончила Милана.

      Королева величественно поднялась с трона:

      – Выслушав все мнения, мы предлагаем затягивать переговоры с чудами относительно выдачи Монастырева и лаборатории, используя для этого любые предлоги. Приложить максимум усилий для скорейшего выздоровления Монастырева. Через пять дней еще раз провести большой королевский совет с целью корректировки действий. Все ли согласны с этим решением?

      – Да!

      И только барон Мечеслав задумчиво погладил старый шрам, украшавший его шею:

      – А почему никого не интересует, что случилось с Вероникой Пономаревой?

      – Она погибла, – чуть высокомерно бросила Милана.

      – Кто это сказал?

      – Сантьяга.

      И распаленная принятым решением воевода тут же отвернулась, полностью позабыв о сомнениях барона.

      Муниципальный жилой дом.

      Москва, набережная Тараса Шевченко,

      2 августа, четверг, 14.01

      Голод. Странный голод терзал ее плоть, властно требуя пищи. Она уже съела целую тарелку спагетти с грибным соусом, сейчас приканчивала бутерброды с найденной в холодильнике колбасой и размышляла, не поставить ли варить еще одну кастрюлю макарон. Еще два дня назад после такого обеда она бы лежала без движения по меньшей мере полдня, если бы вообще сумела впихнуть в себя столько еды, а теперь никак не могла унять голод. Пришпоренный Золотым Корнем организм требовал энергии.

      «По крайней мере, это никак не отразится на фигуре», – улыбнулась девушка, поглаживая