Соло. Валерий Бардаш

пахнула домом. На столе, среди груды припасов, была аккуратного почерка записка от хозяина лавки, в которой он просил не забыть оставить деньги к его следующему приезду.

* * *

      Тяжелее всего было носить воду и дрова, передвигаясь с помощью двух костылей, но в его распоряжении был почти весь день для выполнения этой работы. Выручал рюкзак, в который помещались две небольшие фляги с водой или достаточно дров на одну растопку печки. С восстановлением теплой погоды необходимость в топке возникала только по вечерам, чаще для развлечения. Остальное время он был занят приготовлением еды и созерцанием. Природа щедро делилась с ним состоянием первозданного покоя и непричастности. Время вернулось в свой неспешный ритм. Он снова ощутил себя в череде дней, тянущихся в бесконечность сквозь густую, наполненную приятной и томящей сердце грустью пору зрелой осени. Деревья и кусты быстро теряли непередаваемых красок листву. Дикая яблоня позади хижины покрыла землю вокруг себя слоем загнивающих плодов. Каждый день он отбирал несколько еще сохранившихся яблок и погружал зубы в их сочную, ароматную мякоть.

      Пришел день, когда он решился отправиться за водой без костылей. Нога не подвела, но в самом крутом месте ведущей вниз, к ручью, тропы все же пришлось встать на четвереньки. Выбравшись наверх, с рюкзаком на плечах, он остановился перевести дух и не сразу заметил видавшие виды машину хозяина лавки перед хижиной. Водителя не было видно. Появление машины было хорошей новостью. Запас продуктов подходил к концу, доставка запаздывала, он уже несколько раз раздумывал о том, как напомнить о себе хозяину. В дверях хижины появилась молодая женщина, которая оказалась дочерью хозяина. Выяснилось, что ее отец страдает поясницей и что все заботы по лавке временно перешли к ней. Этим объяснялись задержка с доставкой и аккуратный почерк последней записки. Дочка не торопилась уезжать после того, как получила долг и новый заказ, и предоставила им возможность познакомиться друг с другом.

      Только округлости ее тела оживляли серые тона и грубоватость повседневной одежды женщин этих мест. На ней не было никаких украшений. Темные волнистые волосы были убраны небрежно под неприхотливую косынку. Не смущаясь в продолжительных паузах разговора, она спросила, что привело его в их места и что случилось с ногой, и с заметным интересом выслушала повторение истории, рассказанной им в госпитале. Не задавая вопросов, он узнал в ней старшую дочь хозяина лавки, живущую у родителей со своим маленьким ребенком, но не смог вспомнить всех подробностей, поведанных как-то ее отцом. Ему была приятна ее спокойная, уверенная манера и улыбчивые, понимающие глаза, но в игру он не вступал, несмотря на предложение. Наконец вопросы с противоположной стороны закончились, она уехала и оставила после себя аромат, который преследовал его до конца дня.

      Нога выздоравливала, он стал быстрее справляться со своими нехитрыми хозяйственными делами и вскоре не знал, что делать с образующимся избытком